Черный замок

– У меня дурное предчувствие, – заявил синий пес. – Что-то не очень хочется, чтобы доктор Скелет занялся мной вплотную и присобачил ручонки вместо лап, дудку вместо носа и стоп-сигнал вместо хвоста. Не пора ли нам сматывать отсюда удочки?

– Даже не думай! – заупрямился Себастьян. – Я здесь для того, чтобы снова стать человеком, и не струшу перед первым же препятствием.

– А я, признаюсь, мнение синего пса разделяю, – вступила в их перепалку Пегги. – Здесь творятся непонятные и подозрительные вещи. Бедные зверушки совсем не рады своему новому облику.

– Мокрые вы цыплята в позе страуса! – раздосадованно пробурчал мальчик. – Валите отсюда, если трусите, а я останусь.

«У него вот-вот нервы совсем сдадут, – подумала Пегги. – Он так хочет выздороветь, что готов пройти через любые испытания. Остается надеяться, что у него хватит мозгов не совершить непоправимую ошибку».

От этой мысли у нее сжалось сердце.

И вдруг, когда она уже собралась выползти из домика, Пегги уловила звук хлюпающих по грязи шагов. Кто-то приближался. Неужели из тумана выскочит доктор Скелет? Из страха перед неизвестностью девочка притворила дверь, оставив узкую щелку, в которую она продолжала следить за происходящим на улице. На окраине погруженной в туман деревушки нарисовалась чья-то тень.

Постепенно тень приобрела человеческие очертания, и Пегги разглядела девушку лет пятнадцати с рыжими, стянутыми в конский хвост волосами. Ее пухлые розовые губы сластены резко контрастировали со строгим выражением усыпанного веснушками лица. На ней была растянутая фуфайка, джинсы и резиновые сапоги. Одной рукой она прижимала к себе лоханку с кормом. Рыженькая переходила от дома к дому, приседала, открывала дверки и наполняла миски, которые затем заталкивала в жилища. И всякий раз она напевала любимую песенку животных (нечто среднее между цып-цып-цып и кис-кис-кис), которой крестьяне подманивают зверье в часы кормежки. Девочка была очень бледная, но вид имела решительный. Мало-помалу она приближалась к дому, где сидела, согнувшись в три погибели, Пегги со своими друзьями. Позади них звери учуяли запах пищи и от нетерпения буквально заходили на головах. Кошки рычали, собаки ворчали. Именно в тот миг, когда Пегги решилась было вылезти, незнакомка распахнула дверь кукольного домика, и взгляды их встретились. Вышедшая из тумана девушка так перепугалась, что даже заорать была не в силах. Она выронила корытце с похлебкой, шлепнулась в грязь и никак не могла вскочить на ноги. Не схвати Пегги ее за руку, она уползла бы на животе. Но едва Пегги к ней прикоснулась, та обмякла, словно парализованная ужасом. Девушка замерла в неподвижности, с выпученными глазами и разинутым ртом.

– Я не сделаю тебе больно, – сказала Пегги как можно приветливее. – Я здесь с приятелями, наша машина сломалась. Ты не из Блэк-Чэтоу?

Юная крестьянка захлопала ресницами. От ее свитера тянуло мокрой овчиной.

– Вы небось паломники? – спросила она едва слышно. – Пришли за чудесным исцелением?

– Да, – призналась Пегги. – Мы совсем не знаем здешние места. Ищем развалины не то замка, не то монастыря… Какое-то древнее-древнее сооружение из темного-темного камня.

– Да это же Великая стена! – воскликнула девушка, пытаясь высвободиться. – Там-то доктор Скелет и живет! Не вздумайте туда ходить. Уносите ноги, покуда целы! Паломничество запретили десять лет назад…

К ней вернулись силы. Пегги отпустила ее. Девушка отодвинулась и недоверчиво поглядела на нее исподлобья.

– Ты что, больна? – спросила она. – Страдаешь каким-то недугом, который не под силу вылечить традиционной медицине?

– Я-то нет, – обронила Пегги Сью. – А вот мой приятель, Себастьян, нуждается в помощи.

Мальчик улучил момент и высунул голову из домика. Он был удивительно миловидным, ведь у него были волосы цвета черного дерева и раскосые глаза, и девчонки всегда реагировали на его появление одинаково. Как правило, они краснели, принимались строить глазки и флиртовать напропалую… (Что вызывало у Пегги приступы неконтролируемого гнева и желание надавать им таких пощечин, чтобы кокеткам мало не показалось.)

Молоденькая крестьянка подошла к Себастьяну и без стеснения просунула руки под рубашку, якобы с целью прощупать его грудную клетку. Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь, ее маленькие ледяные ладошки забегали взад-вперед по торсу Себастьяна. Она словно диагностикой какой-то занималась.

«Ну, ты даешь, рыжая-бесстыжая!» – подумала Пегги.

Однако рыжая девица даже не помышляла о флирте. Она скорее напоминала медсестру, приступившую к осмотру пациента.

– Понятия не имею, откуда ты такой взялся, – заявила она наконец, с озабоченным видом глядя на Себастьяна, – но с самочувствием у тебя нелады, я это чувствую. У меня дар. Сразу вижу, болен человек или нет. Твое здоровье подорвано, и тело, кажется, вот-вот разрушится, словно… словно с минуту на минуту из тебя песок посыпется.

– То-то и оно, – с горькой усмешкой сказал Себастьян, застегивая пуговицы на рубашке.