Черный завет. Книга 2

Угроза до Леона дошла. Еще больше его убедил блеск черных глаз, где ясно читался миг, отделяющий его от смерти. Парень поймал этот миг за ускользающий хвост — в руках кочевника молнией сверкнула сабля — изо всех сил вцепился Роксане в руку и рванул за собой. Она упала на колени, успев удивиться недюжинной силе, что так надежно скрывалась до поры в хрупком пареньке.

Поднимаясь на ноги, с ободранными в кровь коленями, с отчаянием поняла, что кочевник прав и она должна двигаться быстро — еще быстрее — если не хочет, чтобы степняки заперли их как лисиц в норе.

Девушка обогнала бы Леона, тем более, что ход вдруг стал опускаться и под горку бежать было легко. Время шло, подгоняя в спину каждым уходящим мгновеньем, а дорога все не кончалась. Роксана стала уставать. Ей, рассчитывающей на скорую победу, нелегко было мириться с тем, что силы таяли, тогда как не видно ни конца, ни края пути. Она не хотела думать о том, что происходит на распутье — мысли, как им не приказывай, возвращались к кочевнику.

Леон задыхался от быстрого бега. Он уже не оглядывался на Роксану. Перепрыгивая через вздувшуюся буграми землю, он с тревогой следил за факелом. Пакля выгорала и искры, разлетающиеся по сторонам, недвусмысленно указывали на то, что остаток пути им придется проделать в темноте.

Роксана спотыкалась, плохо различая дорогу. Мысль, та самая, что поначалу подгоняла, теперь стала останавливать. Некому было ответить на вопрос, сколько же времени продлиться бег под землей. Есть путь туда, а обратного пути нет.

Проклятая мысль отняла последние силы. Девушка спотыкнулась об острый камень, выставивший бок из земли, и кубарем полетела вниз.

Она не видела, как стремительно, бутоном тюльпана под лучами Гелиона раскрылся подземный ход. Взлетел в необозримую высь потолок, выстелились по земле черные мраморные плиты, разбежались по сторонам прежде близкие стены. Огромный зал, чей выложенный камнями потолок подпирали необъятные колонны, будто гигантские сороконожки, вытянувшиеся в полный рост — равнодушно встретил появление Роксаны.

Она ответила тем же. Потому что падая, со всего маху ударилась головой о словно нарочно выступающий камень.

* * *

— …вот об этом я и говорю. Жалость — плохой советчик. Долго думал, видит Тьма, долго. Как заставить тебя делать то, что мне надо. Любовь — штука ненадежная. Завтра ее сменит другое чувство и тогда бейся лбом о стену — а толку? Сгоревшие угли ростки не пустят. Так и решил остановиться на жалости. Рекомендовал бы тебе как беспроигрышный вариант, но тебе советы не понадобятся.

Голос шел издалека. По дороге отдельные слова терялись, другие приобретали новый смысл. Суть, скрепляющая надежнее клея одну фразу к другой оставалась за гранью понимания.

Роксана долго щурилась, пытаясь разлепить веки, но они, казалось, намертво срослись. Когда наконец маленькая щелка позволила ей видеть, яркий свет напугал ее. Глаза наполнились слезами, примиряя с резким переходом от тьмы к свету. Девушка хотела вытереть слезы, но не смогла пошевелить рукой. Резко дернулась, еще не понимая, что может ее удерживать, и тут же боль обожгла руки.

— Не дергайся, — посоветовал ей тот же дребезжащий старческий голос. — Ты, ведьмочка, заставила меня поволноваться. Теперь не могу отказать себе в удовольствии.

Боль скорее привела в чувство, освежила память и прояснила мысли. Время — хлестнула тревога по обнаженным чувствам. И тут же вывернутые руки, так знакомо стянутые железными обручами на запястьях незамедлительно объяснили — да, прошло много времени. Кочевник — вдогонку за предыдущей мыслью полетела следующая. Две мысли соединились и возникло короткое слово "смерть".

Все кончено. Так зачем вглядываться в огромный зал, опоясанный многочисленными колоннами, держащими на своих плечах каменный свод? В мраморные плиты, отражающие свет множества факелов? В столбы, с намертво вбитыми железными цепями, на одном из которых она и висела, едва касаясь носками пола, как пойманная в силки добыча — такая же глупая и бессловесная.

Девушка зажмурилась, стараясь втянуть открытым ртом воздух и не смогла. Тряпка, крепко стянутая на затылке впилась в губы, разрывая рот.

Длинные кисти черного балахона трепетно гладили мраморные плиты. Роксана не могла от них оторвать глаз, потому что боялась заглянуть в лицо тому человеку, который надвигался на нее с неизбежностью разбушевавшейся стихии.