Черный завет. Книга 2

Раздвинулись близкие стены, разъехались, стремительно взлетел потолок. Не ход, а подземная дорога, на которой без труда могли разойтись три человека. Капли влаги дрожали на стенах. Вязкий воздух неохотно пропускал путников и смыкался за их спинами с гулким звуком, какой бывает от камня, ушедшего под воду.

Призрак шел первым, и свет факела, который нес следующий за ним кочевник, не касался поверхности ветхого плаща.

Плотно пригнанные булыжники, отполированные до зеркального блеска, притягивали взор, и Роксана старалась пореже поднимать глаза. Призрак, пусть и почти неразличимый в темноте, вызывал у нее страх. Все казалось, что сейчас он развернется и пойдет прямо на них, и желание помогать так же внезапно и необъяснимо изменится на противоположное.

Боль затаилась и идти стало легче. В какой-то момент рука Леона, плотно прижатая к талии, стала причинять больше неудобства, чем облегчения. Девушка решительно отодвинулась от него и пошла дальше одна, держась рукой за стену.

Кочевник остановился у перекрестка: подземная дорога разветвлялась. Он резко обернулся, поджидая отставших.

То ли от ослепительного полукруга, что описал горящий факел, то ли капризная боль решила, что передышка закончена, но у Роксаны перед глазами кочевник завертелся волчком и пламя, повторяя его движение, тоже завертелось, все туже закручиваясь в спираль…

Девушке показалось, что она пришла в себя в то же мгновение. Потолок плывущий перед глазами доказывал обратное. Она со стоном потянулась и обнаружила, что ее несут на руках. Строгий профиль и нитка усов, тянущихся по подбородку напомнили ей о призраке, но жар тела, передавшийся от кочевника напугал ее еще больше. Ее нес на руках хозяин. Осознав это, девушка забилась в его объятиях как рыба, выброшенная на берег. Ханаан-дэй не стал удерживать ее. Аккуратно поставил на ноги, обошел, стараясь не касаться подола задравшегося платья. Ни слова не говоря, забрал у оторопевшего Леона факел и пошел дальше.

К счастью, долгий путь подошел к концу. Впереди, между высохшими корнями деревьев, уже пробивался блеклый свет восходящего Гелиона.

* * *

Осторожный шорох листвы потревожил Роксану. Представляй он реальную опасность, лежать бы ей с перерезанным горлом. А всему виной платье, что за время долгого перехода будто нарочно цеплялось за любую, мало-мальски подходящую ветку. Вот поэтому единственное, в чем выразилось ее беспокойство — напряженно выпрямленная спина.

— Это Леон, — коротко бросил кочевник.

Роксана кивнула головой и в первый момент не сообразила, что именно поразило ее в его словах. Потом, повторяя про себя два, брошенных вскользь слова, удивилась. Второй раз, за все время более чем тесного общения, он обратился к ней не как к рабыне, временно вышедшей из повиновения. Кочевник не цедил слова сквозь зубы и привычная злоба не исказила его черты — он сказа эти два слова, словно хотел ее успокоить, чтобы она не волновалась раньше времени. Роксана смотрела на него и не могла наглядеться. А виной всему лишь то, что он обратился к ней как человек к человеку.

Девушка открыла рот, чтобы спросить какую-нибудь глупость, например "как ты догадался", только для того, чтобы еще раз уловить беспокойство в голосе кочевника, но кусты раздвинулись и на поляну вышел запыхавшийся Леон. Глаза сияли, от долгого бега раздувались ноздри.

— Достал? — Роксана потянулась к нему — его появление не заставило ее подняться.

Парень молчал, наслаждаясь осознанием собственной значимости. Он небрежно освободил плечо от ремешка и положил перед собой мешок, потом без лишней спешки развязал его. За все это время он не вымолвил ни слова, однако по череде поступков можно было с уверенностью сказать: достал.

Стоило ей увидеть, что Леон разложил перед ней, как тут же обнаружились дремавшие прежде силы. Почти новые кожаные штаны, две рубахи — нижняя и верхняя, куртка… коротковата будет, да ничего. Зато можно будет снять опостылевшее за неделю платье.

Роксана долго вертелась, пытаясь разглядеть себя прежде чем выйти из-за кустов. Но почувствовала себя человеком, лишь пристегнув к поясу любимый кинжал. Огладила пальцем серебристую нить, перевившую рукоять: не любила она призраков, а выяснилось, что и те бывают полезны. Правда, без той беды и пользы бы не было.

А было так. На следующий день после выхода из подземелья кочевник подал Роксане изогнутый кинжал в плетенных им же самим ножнах. Тот кинжал, с которым она успела проститься.

— Возьми, — так поспешно протянул ей кинжал, словно чужое оружие жгло ему руки.

Она взяла, еще не до конца понимая, откуда взялся у кочевника ее кинжал. И только тогда заметила и лук за его плечами, и пристегнутый к плечу меч. Роксана не стала спрашивать, как кочевнику удалось сохранить оружие. Тихо сказала "спасибо" и застегнула пояс на корсете, хотя смотрелось все это, как собачий поводок на кошке.