Черный

— Да там, куда вошли мужчины, — пояснила она.

— Никто там ничего не продает, — возразил я.

— Ты что, разыгрываешь меня? — искренне удивилась девочка.

— Нет, не разыгрываю. А что там продают? Скажи!

— Сам не хуже меня знаешь, — сказала она с двусмысленной улыбкой.

— Да ничего там не продают, — стоял на своем я.

— Эх ты, младенец! — И она презрительно махнула на меня своей чумазой ручонкой.

Я был озадачен. Как же так, в доме, где я живу, происходит что-то интересное, а я ничего не знаю? Мне-то казалось, что я всюду в округе успел сунуть свой нос, — и вот тебе на! Нет, так дело не пойдет, раз у соседей что-то продают, я обязательно дознаюсь — что.

Дом, в котором мы жили, был одноэтажный, на двух хозяев; сначала в нем жила одна семья, потом сделали две квартиры, но между ними остались двери. Двери были наглухо заколочены. Соседи за стеной жили тихие, приходили и уходили мужчины, но ничего особенного я в этом не видел. Зато теперь, после намеков соседской девчонки, мне во что бы то ни стало захотелось узнать, что же там такое творится. Я вошел в дом, запер дверь и, прижавшись ухом к тонкой стене, которая разделяла наши квартиры, стал слушать. Я уловил слабый шум, но что шумело, разобрать не мог. Прижал ухо к запертой двери — здесь звуки были громче, но все равно непонятно, что это такое.

Стараясь не шуметь, я принес стул, поставил на сиденье ящик, забрался на него и заглянул в щель между дверью и притолокой. В полутьме комнаты на постели лежали голый мужчина и голая женщина. Я потерял равновесие и сверзился на пол. "Интересно, слышали они меня там, за дверью, или нет?" думал я, притаившись, как мышь. Все вроде было тихо, и любопытство снова начало одолевать меня. Но едва я успел взгромоздиться на ящик, как в окно за моей спиной кто-то забарабанил, я обернулся и увидел хозяйку из соседней квартиры. Сердце у меня екнуло, я кубарем скатился вниз. Черное лицо нашей хозяйки было прижато к стеклу, губы энергично шевелились, глаза злобно горели. Что делать? Бежать на улицу? Страшно. Остаться дома? Тоже страшно. Эх, зря я шторы не опустил! Наверное, я бог знает что натворил, недаром хозяйка в таком бешенстве. Ее лицо отлепилось от стекла, и через минуту заколотили в дверь.

— Открывай, слышишь!

Я затрясся, но ничего не ответил.

— Открывай дверь, а то я ее выломаю!

— Мамы дома нет, — пролепетал я.

— Это мой дом, открой дверь сейчас же!

Ее голос был слишком страшен, я сдался и отпер дверь. Она бурей ворвалась в коридор и вдруг остановилась как вкопанная перед нелепым сооружением, которое я воздвиг, чтобы подглядывать в ее квартиру. Не сообразил я, надо было сначала его разобрать, а уж потом отпирать ей дверь!

— Это что такое? — спросила она.

Я не знал, что отвечать.

— Ты испугал моих клиентов, — сказала она.

— Клиентов? — ничего не понимая, пролепетал я.

— Ах ты сопляк! — взвилась она. — Вот выдеру тебя, узнаешь!

— Не выдерете!

— Выселю вас, ищите себе другую квартиру! — не унималась она. — Мне надо на жизнь зарабатывать, сегодня суббота, а из-за тебя все пошло к черту!

— Я… я просто хотел посмотреть…

— Посмотреть? — Она вдруг улыбнулась, слегка смягчившись. — А ты приходи ко мне как все, раздобудь двадцать пять центов и приходи.

— Нужна мне ваша вонючая квартира! — возмутился я со всем пылом своих девяти лет.

— Ах ты дерьмо собачье, — заявила она, решив, что в клиенты я не гожусь. — Чтобы сегодня же духу вашего здесь не было!

Когда вечером домой вернулись мать и тетя Мэгги, разыгрался ужасный скандал. Женщины кричали, стоя каждая на своем крыльце, слышно их было, наверно, за несколько улиц. Соседи с интересом слушали. Дети стояли вокруг, разинув рты. Страсти разгорелись из-за того, что хозяйка требовала отодрать меня, а мать — в кои-то веки! — отказывалась.

— Какими делами вы в своем доме занимаетесь, как вам не стыдно! кричала мать.

— Дом мой, черт вас всех побери, что хочу, то в нем и делаю! — кричала хозяйка.

— Да если бы я знала, чем вы тут занимаетесь, разве бы я здесь поселилась? — кричала мать.

— Ишь ты, какая благородная! Да как ты смеешь так со мной разговаривать, сука? — вопила хозяйка.

— Уж если вы такими делами занимаетесь, чего ждать от детей? — кричала мать.

— Думаешь, твои ублюдки лучше? — вопила хозяйка.

— Вы самая последняя шлюха! — кинулась в атаку тетя Мэгги.

— Я последняя, а ты какая — первая? — орала хозяйка.

— Не смейте оскорблять мою сестру! — оборвала ее мать.

— Ах вы черномазые выродки, забирайте свое поганое тряпье и выметайтесь! — приказала хозяйка.

В тот же вечер мы сложили свои вещи и переехали на другую квартиру, она была на той же улице, через несколько домов. Я так толком и не понял, что же продает наша хозяйка. Мальчишки мне потом объяснили, как это называется, но туман все равно не рассеялся. Любопытство продолжало разбирать меня, хоть я и знал, что люди считают это страшным грехом. Ладно, думал я, придет время, и я тоже все узнаю.