Черным по черному

Даффи невольно отступил на шаг — вибрирующее вокруг напряжение точно распахнуло проход чему-то, что в такие моменты извечно оказывалось рядом. Воздух сгустился, и Даффи чувствовал зуд, как бывает, когда соберешься чихнуть. И тут волшебник с воплем швырнул шкатулку в воду. Она открылась в воздухе, камешки ударили по воде как картечь, а сзади крик был подхвачен таким порывом ветра, что Даффи едва не последовал за камнями в канал. Несколько секунд вихрь бушевал над двумя скорчившимися людьми, потом волосы Даффи улеглись, а ивы затихли, но ирландец увидел, как раскачиваются деревья дальше к югу. Еще несколько мгновений, и они тоже застыли. Аврелиан с трудом сел, опираясь о землю.

— Ох… — вздохнул он, отдышавшись. — Есть много… куда более могущественных духов, но эти духи дождя, бесспорно, одни из наиболее… энергичных. — Он стал привставать, потом передумал. — И требуют немало сил для их вызывания. — Он посмотрел на свои трясущиеся руки. — Верно, я начал почти ровно в полдень, иначе они не явились бы так быстро. Когда несколько лет назад я проделывал это в последний раз, пришлось трясти проклятую шкатулку почти полчаса.

Даффи смотрел, как шкатулка, погружаясь и выныривая, медленно плывет по течению.

— Полдень? — рассеянно повторил он. — Почему именно полдень?

Аврелиан опять попытался встать, на сей раз успешно.

— Все магические трюки требуют нарушения законов природы, — сообщил он Даффи, — кои законы слабеют и наиболее неустойчивы в полночь и в полдень.

Даффи собрался было вставить, что и он наиболее неустойчив в это время суток, но Аврелиан быстро направился к лошадям.

— Я рад, что мне это удалось, — сказал старый волшебник. — Боюсь, если брать в расчет поступь Ибрагима, эта магия теперь надолго останется недоступной. Всё же дожди должны существенно замедлить продвижение Сулеймана на север. — Он залез в седло.

Ирландец последовал его примеру.

— Но почему она станет недоступной? Разве полночь и полдень вскоре не наступят вновь?

— Нет, но когда два адепта, таких, как Ибрагим и я, сходятся в ближнем бою, для магии возникает мертвая зона — как если два противника с ножами захватывают друг другу руки. Категории высшей магии подавляются дисгармонией наших перехлестнувшихся аур. Когда такое случается, дело решают уже мечи и пушки — магия затухает. — Аврелиан повернул коня и легким ударом пятками направил его вверх по берегу на простор травянистой равнины.

— Ага, — сказал Даффи, выезжая следом и щурясь под лучами солнца. — Значит, когда турки доберутся сюда, ты не сможешь, к примеру, наслать на них рой гигантских ос или разверзнуть землю под их ногами?

— Боюсь, что нет. На самом деле как бы сегодняшнее волшебство не оказалось последним до той поры, когда все закончится. Я уже заметил сопротивление самым простеньким своим чарам.

— Вроде того, как вышло со свечой несколько недель назад, когда она взорвалась?

— Да. В мертвой зоне противостоящих адептов простая кухонная магия еще может сработать, но и она дается с большим трудом. А серьезная магия, как я сказал, не действует.

— Тогда не возьму в толк, зачем старым умникам вроде вас вообще объявляться? — заметил Даффи. — Что от вас толку, если такая мертвая зона совершенно непреодолима?

— Вернее… реально непреодолима, — поправил Аврелиан. — Ну, наверное, чтобы советовать таким, как вы. Думаю, все то время, пока будет происходить твое превращение в Артура, тебе… ему… не помешает добрый совет.

Даффи тогда ничего не ответил, однако задумался, а ко времени их возвращения к Циммерману уже принял решение. Забрав немногочисленные пожитки и меч Эйлифа, он тихонько освободил помещение. Эйлиф был счастлив записать ирландца в свой отряд, и Даффи поместился вместе с ландскнехтами, которые в то время квартировали в северных казармах рядом с Вользелле. Примерно через месяц в Европу дошли официальные вести, что Сулейман ведет на Австрию силу в семьдесят пять тысяч человек. Карл был слишком занят войной с французским королем, чтобы посылать в Вену свою армию, так что его брат Фердинанд отправился на Конгресс Шпилей молить о помощи князей Священной Римской империи, упирая на то, что если Австрия падет, то турки без промедления двинутся на Баварию. И, несмотря на довлеющие лютеранские разногласия, протестанты и католики согласились собрать объединенное воинство, рейхсшильфе, и направить его на защиту империи. Сборы заняли месяц, но в итоге двадцать четвертого сентября 1529 года в Вену прибыли восемь тысяч испытанных воинов под командой графа Николаса фон Зальма, который возглавил оборону города. Он опередил Сулеймана всего на три дня, и, если бы не необъяснимо сильные дожди, что следовали за Сулейманом на всем пути вдоль Дуная, фон Зальм мог бы остаться не более чем сторонним наблюдателем осады Вены.