Чернышевский

Дружинин призывал вернуться к пушкинским традициям. «Против того сатирического направления, – писал он, – к которому привело нас неумеренное подражание Гоголю, поэзия Пушкина может послужить лучшим оружием».

Писатели революционно-демократического лагеря, руководившие «Современником», отстаивали прямо противоположную точку зрения. Дальнейшее развитие гоголевского сатирического направления Некрасов считал священной обязанностью передовой русской литературы.

Единственно это направление, обличающее и протестующее, называл он живым и честным. В августе 1855 года поэт писал Тургеневу о Гоголе, как о самой гуманной и благородной личности в русском мире, как о художнике-патриоте, «который писал не то, что было легче для его таланта, а добивался писать то, что считал полезнейшим для своего отечества… Надо желать, – добавлял Некрасов, – чтоб по стопам его шли молодые писатели в России».

Это знаменательное письмо Некрасов закончил словами сожаления о том, что нет еще критика, который разъяснил бы это писателям, указав им единственно верный и плодотворный путь.

Можно не сомневаться в том, что самая идея создания «Очерков гоголевского периода» уже в это время рождалась в беседах Некрасова с Чернышевским; в молодом критике поэт проницательно видел достойного продолжателя дела Белинского. И уже через несколько месяцев после того, как было написано это письмо, в декабрьской книжке «Современника» появилась первая глава «Очерков гоголевского периода», которыми Чернышевский блестяще разрешил задачу, представлявшуюся революционным демократам наиболее важной для будущего русской литературы, а в данный момент и для судеб родного народа.

Эта задача заключалась в том, чтобы отстоять идеи Белинского и Гоголя, продолжить, углубить и усилить в новых исторических условиях традиции гениального обличителя самодержавной России, направить литературу на путь критического реализма, на путь борьбы за великие идеалы народа.

«Очерки» сделали эпоху в русской критике, они вернули ей значение руководительницы общественного мнения и поставили их автора в центре литературно-политической борьбы того времени. Молодой сподвижник Некрасова стал вождем передовой русской литературы, и силу его влияния на читателей можно было сравнивать отныне лишь с силой влияния, какое оказывал до него Белинский.

«Очерки», так же как и диссертация Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности», были программным, боевым, полемически заостренным выступлением революционного демократа, возглавившего освободительное движение нового поколения революционеров-разночинцев.

Верный заветам своих учителей и предшественников – Герцена и Белинского, Чернышевский рассматривал литературу как одно из самых действенных средств в деле формирования общественного сознания и неустанно подчеркивал неразрывную связь передовой русской литературы с жизнью народа, с его освободительной борьбой.

Историческую миссию каждого великого русского писателя революционный демократ видел в его служении родине и народу. Подобно Белинскому, он особенно выделял сатирическое направление в литературе, считая, что оно имеет громадное значение в борьбе с отживающими классами

Это направление составляло, по словам Чернышевского, самую живую сторону нашей литературы. С ним связаны имена Кантемира, Фонвизина, Крылова, Грибоедова, Пушкина. Однако заслуга «прочного введения в русскую литературу сатирического направления» принадлежала Гоголю. «Ни в ком из наших великих писателей, – говорит Чернышевский, – не выражалось так живо и ясно сознание своего патриотического значения, как в Гоголе. Он прямо считал себя человеком, призванным служить не искусству, а отечеству; он думал о себе: «Я не поэт, я гражданин».

Творчество Гоголя, обнажившее с необычайной силой художественного воплощения социальные противоречия крепостнической России, представлялось Чернышевскому наиболее действенным, наиболее отвечающим запросам современности. Вот почему Чернышевский утверждал, что «давно уже не было в мире писателя, который был бы так важен для своего народа, как Гоголь для России». Вот почему он так решительно встал на защиту писателей реалистической гоголевской школы, которые вслед за автором «Мертвых душ» выступили с обличением самодержавно-крепостнического строя.

Основные принципы материалистической эстетики, теоретически разработанные Чернышевским в диссертации, были применены им теперь в «Очерках гоголевского периода» к конкретным явлениям русской литературы и критики. В них Чернышевский дал решительный отпор попыткам реакционного лагеря критики увести литературу от животрепещущих вопросов современности в область чистого искусства. Он убедительно показал, что этот лозунг – искусство для искусства – был лозунгом классовым и своекорыстным, служившим идеологам дворянства и буржуазии одним из способов отвлечения от борьбы за социальное переустройство общества. Срывая маски с приверженцев теории искусства для искусства, Чернышевский писал: