Черствое сердце (СИ)

— Кстати, все спросить некогда было! — вспомнила кое-что я. — На Римме лежало какое-то проклятье. Мы не знали чем его снять и как. Потом Димка влез в гонку за артефактом Савелия. Победил и вроде бы, загадал желание, чтобы ее роды прошли удачно. Но я видела, как ты…

— Изгоняла нечисть? — уточнила Яга. — Считай артефакт сделал свое. Девчонка то жива! А мальчишка ее итак родился бы. Здоровенький и хорошенький. Правда, те беды, которые в них заложены были, в итоге проявились бы чуть позже: они бы часто болели, страдали от случайных несчастий. Я просто чуток почистила их судьбы. Вот с другой твоей сестрой все хуже. Уж не знаю, чем она провинилась перед боженькой, но столько в ней дряни скопилось. Подозреваю, это из-за того, что она до сих пор не смогла найти прощения. Отца не простила за его алкоголизм и вечные скандалы в семье. И Ирку за то, что оставила их одних. Вот эти обиды и грызли ее. Видела, как в малого вцепились? Да-да, все наши эмоции, особенно плохие приобретают форму. Скажем, если ты счастлива, то от тебя исходит свет. Он превращается в зонтик или покрывало, которое укутывает тебя и не позволяет горестям приставать к тебе. Но только в тебе поселится горе, как оно размножается, растет и вскоре начинает вредить тебе, окружающим, близким. Притягивает, магнитом другие несчастья.

Я огляделась вокруг, нет ли в комнате, вокруг меня мелких черных существ. Яга расхохоталась.

— Вот раньше ты была более отходчивой. Сейчас, как зациклишься на чем-то! Ты давай, прекращай это! — Она смеялась надо мной всласть. — Скажу тебе, люблю посмотреть мыльные сериалы наяву! Спасибо тебе. Просто реалити-шоу устроила. Твой Ромео клыкастый тут бродил под окнами: "Любимая, выгляни в окошко, я тебя поцелую немножко" А ты выглядывала. Крутила ему дули, и снова пряталась. Представляешь, что бы сказал Шекспир, увидев такую сцену?

— "Молодец девка"? — предположила я. — А ты, что, и с Шекспиром знакома?

Бес хрюкнул и подавился смешком.

— Он с нее свою Джульетту списывал! — покатывался рогатый. Получил ложкой по лбу. Немного обиделся. Пообещал испортить ее любимую ступу.

— Нет. Не знакома. — Отмахнулась Яга. — Пошла бы и поговорила со своим вампиром. Серьезно. Откровенно. Или до конца жизни мучиться собираешься?

— Не любит он меня. Я его с другой застала. И второго тоже с другой! Никому я не нужна.

Только собиралась впасть в истерику, попричитать, слезы по пятилитровым бутылям разлить, как Яга хлопнула кулаком по столу.

— Не сметь, мокрое дело устраивать!

Я шмыгнула носом, подтерла выступившую слезинку и послушно сложила ручки, приняв позу первоклашки на классном уроке.

— Ну, мужики такие: путают право и лево. — Философски подметила бабка. — Прости уж ему эту вольность. От измен, как и от случая, никто не застрахован. Любить то он тебя не перестал. А то, что ты видела… Думаю, то ошибка. Спиши это на обман зрения. Ты же тоже очень его любишь. И не ври мне!

Как тут соврать! У нее ж глаза-рентгены. Она все на перед знает.

— Люблю, — призналась я. Но обида моя никуда не делась и я немного вспылила. — Не хочу прощать. Надоело. Я от него столько натерпелась. Мне нужно быть единственной для него. А он…

— А он у тебя единственный? — подловила Яга. — То-то же! Собирай мозги в кучку, дуй к своему мужику. Мне его уже жалко. Днем и ночью, пока вы тут пьете, не просыхая, стоит под домом. Караулит. С места не двигается. Дождь льет — он стоит. Солнце жарит — он стоит. Скоро в пень превратится. И грибы на ём расти начнут. Мухоморы! Ты вампира в мухоморах видела? Что башкой машешь? Не видела? Так иди, посмотри. Очень веселенький.

— Может… — вяло повозила ложкой в тарелке я, надеясь найти там повод остаться и не встречаться с Кураном.

— Не может! — отрезала Яга. — Никаких отмазок, как вы, молодые, говорите. Хватит мне тут жилплощадь занимать. Дуй отседова!

И меня просто безжалостно вытолкали на улицу. Я посмотрела на запертую входную дверь, представила, как буду колотить кулаками и требовать, чтобы меня пустили обратно. Комичная ситуация! Поэтому, чтобы не уронить достоинство, уж совсем ниже плинтуса, медленно пошла к воротам. Около них тоже постояла минут двадцать, пока они сами не отворились — терпение Курана лопнуло, он потянул за ручку.

— Привет, — сказала, притворяясь будто все замечательно.

— Пойдем, — потянул меня уставший и грязный вампир. — Поговорим о твоем поведении.

— О моем? — взбесилась я.

Даниэль не собирался спорить. Он вытащил меня на дорожку, ведущую к остановке, и обошелся самым действенным способом закрыть рот истеричной ведьме — поцеловал. Чувствуя его губы, теплые, нежные, такие любимые, я расслабилась, прекратила сопротивляться, и приготовилась выслушать его объяснения. Не исключено, что поверила бы, и измену списала бы на плохое зрение.

Но разговор дальше поцелуя не продвинулся. Потому что к сладкому, как полагается, примешалась горечь. Горечь резкой и неожиданной боли. Откуда она пришла? Кто ее принес? Узнать ответы я смогла только, когда очнулась. На полу. В незнакомом помещении.