Черствое сердце (СИ)

Вампир даже прошагал к саркофагу и чмокнул стекло, отделяющее его от трупа.

— Ясно. Ты сделал из него батарейку! — поняла я.

Дорье вернулся к столу, взял скальпель и пинцет, полюбовался блеском металла и направился к Даниэлю. Мое сердце сжалось в предчувствии очередного издевательства над моим мужем. Хотела повториться и броситься, так сказать, на амбразуру, но тело само отказалось шевелиться, панически остерегаясь боли.

— Я наблюдал за вами, — задумчиво говорил Поль, целясь скальпелем. — И пришел к выводу, что ты не понимаешь сути вашей связи, как супругов, как соединенных узами судьбы. Хочешь, покажу тебе на примере, как это действует?

Я замотала головой. Чуть не произнесла банальное: "Пожалуйста, умоляю, не надо!". Но смысла в этом не было. Ведь еще ни на одного убийцу подобные слова не тронули.

Поль Дорье сделал надрез на шее Даниэля. Тот стиснул зубы, чтобы не кричать. Но был настолько изможден выкачиванием крови, что все же застонал. Его дядя методично и с чувством вдохновленного художника продолжил делать аппликацию, вырезая из кожи племянника квадратик.

Как же мне было больно! Как же я была зла! Как же я хотела вгрызться зубами в глотку мерзавца! У меня ныло все тело. Оно слабело и увядало, теряя силы из солидарности с Кураном.

— Откуда тебе столько известно? Неужели тебя самого так пытали? Или ту, кого ты любил? — разревелась я.

— Он никого не любил! — с легким отзвуком сумасшествия сцедил сквозь зубы Даниэль, и Поль остановился. Опустил инструменты.

— Почему же, — пожал плечами он, и повернулся ко мне. — Хорошо, устроим перерыв. Я покажу тебе кое-что.

По его приказанию двое помощников приволокли удобное кресло, поставили в шаге от меня. Наш палач присел, отложив в сторону свои игрушки. Достал из внутреннего кармана жилетки маленькое колечко и бросил его мне.

— Силовая, агрессивная магия тебе сейчас не подвластна. Можешь даже не стараться. Но слабые фокусы вполне доступны. Попробуй считать информацию, оставленную на нем. — Сказал он, и позволил себе лирическое отступление. — Судьба — коварна и легкомысленна. Кому-то она дает все, другому — ничего. Кто-то ходит у нее в любимчиках, а кого-то она предпочитает сделать жалкой игрушкой. Одних связывает узами любви, других — ненависти.

Он знал, что Сюзи должна приехать. Он слышал, как оракул, эта девчонка, Патриция, пудрила мозги бабке Софии.

— А если главой клана станет тот, кто погубит нас? — сердилась родоначальница. — Это мои дети! Я вижу кошмары, будто они все мертвы. Что мне делать? Может быть стоило покончить с мальчишками еще много лет назад? И угроза исчезла бы?

— Нет! Ничего нельзя менять! Я видела… — говорила любимица Тавана и осеклась. Усмехнулась. — Просто знайте, что представители вашего клана должны сыграть важную роль. А нового главу, пусть выберет Сюзи. Тот, кто станет ее мужем, унаследует власть над семьей Куран.

Амбиции Поля были настолько велики, что он решил взять девушку себе. Заставить ее. Внушить ей! Короче говоря, он сделал бы все, чтобы завладеть Сюзи Куран и званием главы клана. Его родного клана, который фактически отказался от него, отдав на воспитание чужакам. Взяв бы власть в свои руки, Поль отправил бы ненавистного им братца, этого любимчика публики, куда-нибудь… в землю, по глубже.

Поль долго выбирал кольцо для той, которую хотел присвоить себе. Он представлял ее… Впрочем, имени Сюзи он примерил не один облик, но так и не смог определиться, какой должна быть девушка. Однозначно — красивой.

Парень хотел преподнести ей подарок, очаровать. Уже продумывал в деталях, как и о чем будет говорить с ней. В общем, относился к знакомству с сестрой очень серьезно, как к стратегическому объекту в войне. А что же делал его брат? Жуль развлекался. Он никогда не был одинок. Вокруг него всегда кружили женщины, которым не отказывалось во внимании и ласках. Поль тоже пользовался популярностью, но в отличие от брата, редко проявлял эмоции, чем отпугивал многих.

Наконец, бабка Софи организовала прием. Жульен естественно находился в центре веселья. Поль опаздывал. Он прибыл к дому, принадлежавшему ему по праву, в самый разгар праздника. Но, ступив на первую ступень, ведущую к холлу, решил задержаться еще чуть-чуть. Его заинтересовал тайный разговор Патриции, с кем-то, скрывающимся в темноте сада. Запах незнакомца оказался неуловим. Ароматы лилий и прочих цветов, наполнивших поместье, прятал то единственное, по чему можно было опознать неизвестного.

Поль остановился за углом и прислушался.

— Я не видела такого раньше! — говорила Патриция. — Я вижу печати, ты же знаешь. А больше их никто не видит. Но, поверь, у двоих они есть. И у третьего тоже. Разве это не осложняет ситуацию? Что теперь будет? Битва? Знаешь, я кажется, догадываюсь, из-за чего погибнет весь клан.

Собеседник что-то ответил. Оракул покраснела.

— Думай, что и кому говоришь! Пошляк! — возмутилась она. — Ну, взрослая. Но это не значит, что можно вот такие шуточки откалывать! Ладно. Будем просто наблюдать. Не вмешиваться. Я помню. Да, обещаю.