Черта

– Желаю, чтобы вы были моим душеприказчиком и поведали людям мою историю, а также о том, что их ждет в случае успеха эксперимента.

– Хорошо. Согласен. Сюжет действительно увлекательный, если над ним как следует поработать, – посмотрел Шмаков на часы. – А пока я должен вас покинуть. Не возражаете?

– Ничуть. Предлагаю вам обдумать на досуге то, что я вам сообщил, чтобы как следует подготовиться к нашей следующей встрече. Санкцию на нее я получу.

– Где и когда? – посуровел Шмаков и подобрал живот.

– Завтра у меня стационар, послезавтра обследование на дому, в четверг на орбите, значит, в пятницу на этом же месте в это же время!

– Договорились! – протянул Шмаков руку, спрашивая себя, кто из них двоих настоящий дурак.

И прошло три дня, и наступила пятница.

Нельзя сказать, что Шмаков потратил их напрасно. Кроме повседневных разочарований (а жизнь наша – стойкая череда непредсказуемых разочарований), были и приятные моменты. Во-первых, он раздобыл деньги на Египет и уладил вопрос с отпуском. Во-вторых, преподнес жене цветы. В-третьих, убедил сына, что тот балбес. В-четвертых, порылся в Интернете и уверился в добросовестном помешательстве его доверителя. Как много интересного, оказывается, можно придумать, находясь в твердом уме и трезвой памяти! Главный же вывод состоял в том, что инопланетяне уже среди нас и активнейшим образом нами интересуются. И вот если задать его сумасшедшему доверителю несколько дополнительных вопросов и получить на них вразумительные ответы, то из всего мог бы получиться этакий коленчатый, волдырчатый, пупырчатый, огурчатый, помидорчатый, каламбурчатый, клетчатый, сетчатый, репчатый, такой вот дурацкий рассказец!

Шмаков явился на место в назначенный час и уже издалека приметил нового знакомого. Тот брел по дорожке, время от времени останавливаясь, задирая голову и разглядывая верхние этажи деревьев.

– Здравствуйте, Сергей Сергеич! – подкрался к нему Шмаков.

– А-а, это вы, Михаил! – обрадовался старичок, обернувшись.

– Итак? – улыбнулся Шмаков.

– Итак? – улыбнулся старичок. – Вы готовы спрашивать?

– Всегда готов! Кстати, как ваши дела, как анализы? С орбитой все в порядке?

– Да, там всегда все в порядке.

– Ну, я рад за них. Я полагаю, вы у них не один такой?

– Полагаю, что да.

– И все в том же положении, что и вы?

– Думаю, да.

– Но если все начнут давать интервью, может получиться разнобой в показаниях, и тогда люди не поверят!

– О других ничего сказать не могу, а у меня санкция. Так что спрашивайте, не стесняйтесь.

– Ну, хорошо. Тогда для начала уточните, пожалуйста, в чем суть эксперимента, в котором вы участвуете.

– Как я вам уже говорил речь идет о попытке превращения земного человека в существо более высокого порядка, – торжественно начал Сергей Сергеич. – Пришельцы считают, что существующий генотип не имеет перспектив ввиду скудности его стратегических целей. Он удручающе прост, сладострастен, до упоения агрессивен, словом, настоящее чудовище. С его основательной и болезненной склонностью к разрушению в Космосе ему не место. Нынешний человек нуждается в метаморфозе…

– Я, конечно, могу осторожно согласиться с определенной ограниченностью наших земных целей… – мягко вступился за человечество Шмаков.

– Разве это цели? – скривился собеседник. – Человечество не ставит себе других целей, кроме потребительских, которые в отличие от целей животного мира далеко превосходят их губительным размахом. В то же время, зная это, люди не способны изменить свое поведение. В этом и есть приговор.

– Допустим. Но, возможно, человечество само одумается в нужную сторону, когда для этого возникнут условия – например, оскудеют земные запасы, ухудшится климат…

– Пустые надежды. Когда это случится, будет поздно. Да и, честно говоря, вам не дадут до этого дойти. И не потому, что помогут, а потому что пустят по миру, в смысле – в расход. Космос – это вам не богадельня. Скажите спасибо, что нашлись добрые существа, которые хотят предотвратить вашу гибель таким бесславным образом!

И Сергей Сергеич постучал себя кулачком в грудь, словно требовал у двери, чтобы ему открыли. Что и говорить, в его словах был определенный толк. Вещал он уверено и жестко, хоть и с легким оттенком усталости, как человек, который твердит одно и тоже много раз и которому это вот-вот надоест. Только чтобы превратить его слова в правду не хватало самой малости – живого пришельца.

– И вы уже знаете, в кого превратитесь?

– Я знаю, кто я есть сейчас – мохнатая гусеница с ущербным геномом, обреченная на вымирание. Если опыт удастся – возможно, я стану бабочкой.

– То есть, опыт может и не удаться?

– Может, но вам лучше молиться, чтобы он удался. Иначе как можно жить в мире, где люди гордятся тем, что они убийцы!

– Вы правы, без людей у нас порой скушно, с людьми часто страшно.

– Ну, слава богу, хоть здесь вы меня понимаете!

– С другой стороны, если опыт удастся – все мы однажды из гусениц превратимся в бабочек?

– Да, так задумано…

– А как же быть с духовными ценностями, которые потеряют свое значение, как быть с искусством, которое одно только и держит нас на плаву?