Черта: прогулка по грани

— Вам-то откуда знать? — со злостью поинтересовался у того Руслан, хотя какая-то часть его была согласна с подобным утверждением. Надаров потерял контроль.

— Сфера моей деятельности предполагает сделать именно такой вывод из вашей вспышки, — ничуть не смутившись, отозвался мужчина. — Ваша реакция в данный момент ничем не обоснована, даже если эта особа, — он указал на застывшую в напряженной позе Тамару, — является вам… хм… очень близким человеком, вести себя так не следует.

На несколько коротких мгновений Руслан потерял дар речи. И не только он один. Мара напротив него тоже что-то возмущенно пробурчала себе под нос.

— Простите, а вас кто-то просил вмешиваться? — с явным недовольством спросил Руслан, в глубине души благодарный за неуместную демонстрацию собственного мнения этим мужчиной. Как не парадоксально, но она помогла ему взять себя в руки.

— Может и не просили, но я уже это сделал, — ответил советчик, отворачиваясь. — Сказать "спасибо" всегда успеете, — добавил он через плечо, направляясь к своему товарищу, который, вызывающе скалясь, сидел за столиком и перекатывал в ладонях бокал с темной жидкость.

"Коньяк", — мелькнула у Надарова мысль прежде, чем он повернулся к Тамаре.

— Получил? — с сарказмом в голосе поинтересовалась у него девушка, но с милой улыбкой на губах.

— Видимо, — согласился Надаров, вдруг почувствовав себя полнейшим идиотом.

— Вот и отлично, — констатировала она и, указав на сидящего за столиком мужчину, добавила: — Андрей Макаренко, глава реставрационной бригады, работающей во Введенской. Мой подчиненный.

"Глава" кивнул, все еще с подозрением глядя на возвышающегося над ним брюнета, в то время как Тамара продолжала свою речь.

— Руслан. Мой хороший знакомый, — представила она Надарова и, переведя взгляд на Вадому, выжидающе замолкла. Что-то в этой девушке казалось ей смутно знакомым, но что именно Мара понять не могла.

— Вадома, моя сестра, — заполнил возникшую паузу Руслан и, не спрашивая разрешения, присел на свободный стул напротив Макаренко. Тот внутренне поежился, поймав предостерегающий взгляд Надарова. "Хороший знакомый" явно считал себя нечто большим, и Андрей это право оспаривать не собирался. "Видимо, не судьба", — решил мужчина, прощаясь с мечтой обратить на себя внимание Тамары Григорьевны.

— Нам, пожалуйста, бутылочку красного сухого вина, — обратилась Тамара к подошедшей официантке, вопрошающе взглянув на Вадому. Та согласно кивнула, и девушка продолжила: — мне мясные биточки, больно уж вчера понравились, и картофель на гарнир. А также салат из свежих овощей. Тебе? — она посмотрела на Макаренко, передавая тому эстафету.

— То же и куриный бульон, — недолго думая заказал мужчина. — И бокал темного пива.

— Вам? — официантка уперлась взглядом в Надарова, всем своим видом выражая недовольство недавней вспышкой, что продемонстрировал мужчина.

— Кружку светлого, — из противоречия выпалил он, хотя на самом деле предпочел бы что-нибудь покрепче.

— Все?

— Да, пока достаточно.

Хмыкнув, женщина развернулась и ушла, а компания из четырех человек принялась разглядывать друг друга, решая как быть дальше.

Не менее пристально за ними наблюдала и пара, сидящая за соседним столиком. На лицах мужчин застыли одинаковые маски заинтересованности, вот только если, в глазах одного светились смешливые искорки, то другой смотрел с явным неудовольствием. На его взгляд, кое-кто перегнул палку.

— Ты не должен был вмешиваться, — укорил он своего соседа, нервно постукивая пальцами по столу.

— Не согласен, — отозвался его собеседник. — В конце концов, он на моей стороне. Так что имею право решать, насколько велика будет его активность. Мог бы, между прочим, не дать ей согласиться.

Начавший спор насупился, но что ответить не нашелся. Антипод был прав на все сто. Можно было сыграть иначе.

32

Нажав отбой, Виктор со смесью боли и вины во взгляде уставился на экран мобильного. Электронные часы как обычно отсчитывали секунды, равнодушные ко всему, что происходит вокруг. Иконки "функций" и "контактов" подмигивали своей ежедневной неизбежностью, безмолвно обвиняя во лжи. Все как всегда, и в то же время не совсем так. Мужчина чувствовал себя предателем.

Корягин тяжело вздохнул. Ласковый голосок Зои — любимой жены — все еще стоял в ушах. Ее вопросы давили на нервную систему, напоминая, что мужчина ни на один из них не ответил правдиво. Обманывать безоговорочно доверяющую ему женщину было больно. Но необходимо. Понимая это, Семеныч все же не мог простить самого себя. Светлая, чистая душою Зоя, которую он боготворил, не заслуживала вранья, пусть и во благо.

— Что, хреново?

Голос соседа по палате заставил Корягина вздрогнуть. Виктор нервно передернул плечами, гоня от себя прочь грустные мысли. Гоня безуспешно.

— Местами, — отозвался он, кинув быстрый взгляд на вытянувшегося на постели пациента клиники. Убеленные сединой виски и помятое после сна лицо — обычное зрелище для этого места.

— Ясно, — прокашлял тот в ответ, будто на самом деле понимал его состояние.

— Да?