Черта: прогулка по грани

— Ага, лишней не бывает, — отозвался он, направляясь к двери, когда тишину комнаты прорезал звонок телефонного аппарата, стоящего на его столе. Руслан повернул обратно. — Да, это я, — почти с облегчением ответил он на вопрос звонящего.

На протяжении всего разговора Шапашников с любопытством наблюдал за сменой выражений на лице сослуживца. Череда перемен завершилась радостным нетерпением, насколько мог судить мужчина. Он даже порадовался за товарища, больно уж тот понурый ходил с неделю, а то и больше.

— Что там? — спросил Денис, когда бардовая трубка приземлилась на положенное место.

— Сонтик. Во Введенский надо смотаться. Бумаги настоятелю отвезти. Икону решено в дар Церкви.

— Ого, в музей же хотели.

— Хотели, да перехотели, — выдал Руслан на радостях. Сбылась мечта идиота — слинять на денек под благовидным предлогом.

— Поедешь?

— А как же! Завтра утречком в путь, — предположил Надаров, но глянув на часы, поправился. — Сегодня в ночь.

Когда мужчина закрывал за собой дверь кабинета, позади него раздавался заливистый хохот Шапашникова. Руслан искренне улыбнулся и, не глядя, нажал на сотовом единицу. Быстрый вызов полетел к Наталье, чтобы известить об изменившихся планах жениха.

* * *

Где-то возле сердца свербело. Противное чувство, к которому Вадома почти привыкла. Почти, но не совсем. Оно преследовало ее уже второй год, подталкивая к чему-то, о чем девушка, как не старалась, вспомнить не могла.

После той злополучной аварии — второй в ее жизни, воспоминания как-то поредели. Вадома, естественно, не помнила, что именно забыла, но знала и чувствовала, что чего-то не хватает.

Найти тех, кто сможет рассказать о забытом, не удалось. Названный брат, в тот день находившийся за рулем автомобиля, покалечился столь сильно, что пребывал в худшем состоянии, чем она сама. И также, недосчитался нескольких дней из собственного бытия. Что уж говорить про нее. Мама, которую Вадома схоронила три недели назад, просто напросто не могла ей ни о чем рассказать.

Узнав, что дочь разбилась на машине, Надья заработала инсульт, а его следствием стал паралич. Старая цыганка молчала до своего последнего дня, и только глаза были живы на изможденном лице. После выписки из травматологии Вадома целиком и полностью посвятила себя матери, и лишь теперь, когда их небольшая квартирка совсем опустела, принялась копаться в себе. Во многом из-за того, чтобы не думать о наступившем сиротстве и полнейшем одиночестве.

С Василием ввиду всего произошедшего они расстались, так и не начав строить отношения. Да и кому нужна калека.

Прикрыв культю с протезом разноцветной юбкой, девушка взялась за колоду. Горящие нетерпением глаза клиентки неотступно следили за каждым действием гадалки. Вадома улыбнулась. Это было то, к чему она привыкла.

Несмотря ни на что жизнь продолжается.

* * *

— Сейчас, мой хороший. Еще немного и будем кушать, — Тамара поправила солнцезащитный козырек коляски, чтобы яркие лучи не били в глазки малышу, и, взявшись за ручку, покатила ее по узкой тропинке.

Она часто приходила сюда — на кладбище у монастырских стен, чтобы проведать, выполоть сорники и сказать спасибо. Девушка знала, что по гроб жизни будет благодарна это человеку, спасшему ее от безвременной кончины. Лишь его самопожертвованием они живы — она и Святослав. Именно его смерть стала залогом их жизни — ее дальнейшей и едва зародившейся Святика.

Малыш. Ее голубоглазый малыш носил имя того, что стал его ангелом-хранителем, кто отдал все, чтобы ее мальчик увидел свет и улыбнулся. Своим поступком он стал его отцом. Настоящим! Таким, каким Тамара научит сына его помнить.

Это ее зарок. Ее обещание! Ее молитва!

* * *

Он ждал его, потому не удивился, когда белизну интерьера разбавило черное пятно, а на столе появилась бутылка крепкого.

— Злорадствуешь? — первым делом поинтересовался посетитель.

— Нет, — искренне ответил он, пригубив белого вина. Зачем нарушать традицию?

— Что, не смог пройти мимо?

— Не смог, — согласился хозяин, следя за тем, как темная жидкость наполняет бокал.

— Извечное "жили долго и…"?

— Если захотят, — последовал ответ под звон хрусталя.

— Могу подсобить, не захотят, — предложил посетитель, сверкнув свежевыращенными клыками.

— Смысл?

— В том, чтобы завязать с твоей излюбленной свободой воли. Всегда хотел, — ответил антипод, расплывшись в елейной улыбочке.

— Без нее будет скучно. Не поиграем, — резюмировал оппонент, подмигивая.

— Хм… Карты?

— На что?

— "Да" или "нет".

— Раздавай.

По старой привычке они чокнулись, сплюнули и осушили бокалы.

Игра началась…

Два года и один месяц спустя

— Свободен, — коротко бросил Березин сотруднику, нервно переминающемуся у стола с ноги на ногу. Внимание руководителя "Трейда" было полностью сосредоточенно на экране монитора, с которого по IP-TV транслировались новости.

— Да, Игорь Константинович, — пробормотал мужчина и поспешно ретировался.