Черта с два!

— Батя, так ведь в тюрьме. У него третья ходка, без кофейной гущи ясно: будет и четвертая. Считай, пацан сирота. Только я его все равно не возьму, и на жалость не дави. Ну чего я с ним делать-то буду в одной комнате? У меня ж работа. Не станешь ведь его в ванной запирать или в холодильник прятать.

Верка убрела в комнату, а я тихо спросила:

— А она правда…

— Проститутка? Конечно.

— Не похоже, — удивилась я.

— Еще как похоже. Она тебе что, валютная? Говорю, в сауне работает… ну и на улице иногда… Верка вернулась с графином водки.

— Выпьешь? — спросила хмуро.

— Нет, спасибо. Пожалуй, мы пойдем, — сказала я, поднимаясь.

— Сиди, — бросил Денис и добавил:

— Верка поможет. Просто она зануда, будет Ваньку валять, пока ей не надоест. Не надоело тебе? — повернулся он к ней, Верка насупилась, выпила водки и сказала:

— Ну почему мне всю жизнь не везет?

— Ты по гороскопу кто?

— Ну… Овца, — насторожилась она.

— Так и не везет, как овце…

Верка дала Денису затрещину, правда легкую, и на меня уставилась.

— Чего надо, говори?

— Ты про наши дела что знаешь? — решилась я.

— Знаю, что чокнутая баба сцепилась с ментами и с бандюгами. Ума нет, считай — калека. Четверых укокошила. Подробности мне без надобности, я о таких делах и слышать ничего не хочу.

— Этих, из милиции, не я убила. Кто-то другой, в моей квартире, бог знает зачем… А двое… да. Они вели себя скверно.

— Сашка врет, — вмешался Денис. — Одного я застрелил, с перепугу. А второго — точно она, не то бы он нас убил. И нисколько нам их не жалко.

— А кто их жалеет? — удивилась Верка. — Только легче от этого не делается. Четыре трупа — это я вам скажу…

— Два, — перебил Денис.

— Для всех — четыре. Поди доказывай, что ментов не вы пришили.

— Доказать будет нетрудно, — сказала я. — Другое дело, захотят ли слушать… Но и двух, конечно, вполне хватит. Тут ты права.

— Ну и чего ты хочешь? — нахмурилась Верка. — Я имею в виду не от меня, а вообще?

— Попробовать разобраться.

— Такая умная, да? Разобраться… В дерьме ты по самые уши — это я тебе и так скажу. Бежать вам надо без оглядки.

— Такая умная, да? — передразнил Денис. — Могли бы, так сбежали.

— Если мы во всем разберемся, то сможем решить проблему, — заявила я с поразившим меня нахальством.

— Это если очень-очень повезет. И то вряд ли. Не пришьют тебя бандиты, так менты повяжут. Они не любят, когда их стреляют.

— Те двое были убийцами. И избавились от них свои же.

— И ты, конечно, можешь это доказать? — хмыкнула Верка, а Денис пожал плечами:

— Я ж говорил: она зануда. Вредничать устанет и соображать начнет. Потерпи.

— И вовсе я не вредничаю, — обиделась она, — я переживаю. Потому что не вижу, как вашей беде помочь.

— Нам надо где-то жить, — сказала я.

— У меня нельзя! — Верка даже подскочила на стуле, потом вроде бы устыдилась и добавила:

— Положим, это самая плевая проблема. Дальше?

— Дальше я и сама не знаю, — честно ответила я. — Давай решим хоть плевую.

— Десять дней можете жить у моей подруги. Она в отпуск отчалила. Ключи у меня. Только никаких трупов, и вообще, — Верка вздохнула и обреченно махнула рукой. — Овца — овца и есть.

— Денис, принеси фотографии из сумки, — попросила я. Он сбегал в прихожую, вернулся и протянул фотографии Верке. Она стала их с любопытством разглядывать.

— А девки-то наши, — заметила едва ли не с гордостью. — Танька Сова и Ирка Резиновая.

— А из мужчин кого-нибудь знаешь? — спросила я.

— Конечно. Всех, кроме этого, — она ткнула пальцем в Логинова. — Его никогда не видела.

— А остальные?

— Ну, это Меченый, кличка такая из-за шрама на губе, зовут Стас, фамилия Георгиевский, а это его парни. Они к нам заезжают. И что?

— Суета вся — из-за этих фотографий, — пояснила я.

— А что в них особенного? — удивилась Верка. — Гуляют ребята.

— Вот этот человек, которого ты раньше не видела.

— Ясно. То есть не ясно, но я знать не хочу, что это за тип, ты уж молчи лучше.

— А Татарина ты знаешь? — спросила я.

— Конечно. Редкий гад. Садист паршивый. Я б тебе такого могла порассказать про него, да при пацане неловко.

— Какие у него отношения с Меченым? Верка несказанно удивилась.

— С Меченым? Никаких. Да и быть не может. Стас фигура, а этот… мразь, одним словом. Но благодетель у него есть, и, видно, шибко крутой. Уж очень он в себе уверен. А в основном братва его сторонится. Болтают про него разное, так ведь и наврут с три короба.

— А что болтают?

— Ну… к примеру, что он у больших людей на подхвате, у тех, кто власть имеет.

— У ментов?

— Так прямо не говорили… А по моему мнению, не только что мент, а и просто не очень глупый мужик с Татарином не свяжется. Он псих, а с психа какой спрос? Одно беспокойство.

— Он что, действительно татарин? — спросила я, думая о другом.

— Фамилия Татаринов, звать Сашка, а уж кто он там, черт его знает. Похож он на психа.

— Значит, с Меченым у него дел нет? — уточнила я.