Черти поневоле

— Кушайте на здоровье!

— Спасибо, бабуля, век не забудем! — бормотал Эдик, хватая пахучие свертки. — Мы это… Отдадим! За нами не заржавеет!

— Знамо, отдадите, — холодно сказала Яга, вынимая из-за пазухи четыре здоровенных наливных яблока, — а вот это вам на закуску. Полакомитесь.

Яблоки были такие сочные и спелые на вид, что даже черные зернышки светились сквозь золотистую кожуру.

— Спасибо! — ликовали бандиты, рассовывая яблоки по карманам.

— Еще увидимся! — сказала Степанидовна и быстрым шагом свернула за угол.

— Куда это она пошла? — прошептал Серый. — Там же кусты…

— Может, в кусты и пошла, — хихикнул Толян.

— Сейчас я гляну, — сказал Колян и шмыгнул следом за бабкой. Через минуту он вернулся разочарованным. — Нету. Испарилась!

— Значит, точно в кустах устроилась, — сказал Эдик и быстро огляделся. — Пошли отсюда куда-нибудь, перекусим!

От нетерпения братки припустили бегом и вскоре оказались на задворках библиотеки. Здесь было пусто и тихо. На земле валялись окурки и бутылка из-под портвейна «Кавказ». Тут же лежало почерневшее от непогоды бревно, на которое приятели и уселись.

Колбасу ели истово, не очищая от кожуры, закатывая глаза от блаженства.

— Здорово! — сказал Эдик, облизывая пальцы и принимаясь за яблоко. Яблоко он съел вместе с косточками.

— Ну ты, шеф, даешь! — восхитился Серый. — Я так не умею.

— Ты еще зеленый, — миролюбиво сказал Эдик, — тебе еще многому учиться надо!

Через минуту компания заметно повеселела.

— Классная бабуля, — добродушно сказал Серый, — получим бабки, отдадим за колбасу!

— Еще чего, — скривился Эдик, — отдавать! Да у нее денег видал сколько? Перебьется! — Он довольно хохотнул и вдруг обеими руками поскреб голову. — Чего-то башка зачесалась!

— Может, у тебя вши? — подозрительно осведомился Серый, на всякий случай отодвигаясь подальше. И тут же сам заскреб обеими лапами по макушке.

— Ты фильтруй базар! — рассвирепел Эдик. — Какие вши, я же лысый!

— Серый, Серый, — осклабился Толян, — а сам-то ты чего чешешься? Ха-ха-ха! Ой!

Толян против воли тоже принялся начесывать свою шишковатую голову. Через минуту вся компания дружно чесалась.

— Домой надо идти, — сказал шеф, — у бабки вазелин есть, может, у нас пигментация началась?

— Чего-чего? — не поняли пацаны.

— Пигментация, — пояснил шеф, — это когда кожа пятнами идет. Такое бывает, если долго на солнце стоять.

Дружно почесывая макушки, компания бросилась домой, и вскоре они уже вбегали к Маланье во двор.

Не обращая внимания на четвероногого петуха, Эдик влетел в комнату и кинулся к зеркалу. Пятен на голове не было, но зато виднелись два розовых бугорка. Они-то и чесались. Да так, что спасу не было. То же самое обнаружилось и у остальных.

— Шеф, это болезнь, — слегка заикаясь, сказал Серый, — может, даже рак? — Добавил он, стремительно бледнея.

— Дубина стоеросовая! — взвился Эдик. — Рак так быстро не растет. Это, наверное, клещи!

— А почему у всех на одном месте? — резонно спросил Толян.

— Потому что клещи здесь тоже ненормальные! — прорычал шеф. — Все, братцы, бежать отсюда надо. В санчасть!

— А обедать кто будет? — прозвучал раскатистый Маланьин голос. Хозяйка просунулась в дверь и посмотрела на своих квартирантов. — Чего это вы такие встопорщенные?

— Фигню какую-то у вас здесь подцепили, — рыкнул Эдик, наклоняя голову, — клещи, наверное!

Бабка на цыпочках подошла к шефу и брезгливо потрогала бугорки на бритой голове.

— Ой! — сказала она, невольно отступая назад. — Да какие же это клещи?

— А что же тогда? — испугался Эдик.

— Похоже на рога, — решительно заявила Маланья, — вон уж бугорки чернеть начали. У козлят такие с малолетства расти начинают!

— Ты хочешь сказать, что мы козлы? — взвился шеф и снова подскочил к зеркалу. Всмотревшись, он обреченно повернулся к Маланье и упавшим голосом уточнил: — В натуре. Рога!

— Братцы! — жалобно проблеял Колян. — Что же это получается? Мы теперь будем, как бараны?

— Как козлы! — злорадно уточнил Толян.

— Заткнись, — закричал шеф, — уж лучше быть бараном!

— А может, у нас и шерсть начинает расти? — забеспокоился Серый и, сорвав с себя майку, принялся разглядывать тело. Шерсть не росла.

— Фигня, пацаны, — обрадовался Эдик, — прорвемся! Это инфекция!

— В санчасть надо! — подал голос Колян.

— Сначала обед! — строго отшила Маланья. — Я что, зря готовила?

— Давай обед, — обреченно облизываясь, закивали братки, — только побыстрей!

Через полчаса они уже стояли возле санчасти.

— А, это вы! — сказала медсестра, глядя на Эдика поверх очков. — Как ваше бешенство?

— С бешенством порядок, — сказал Эдик, краснея от стыда и злости. — У меня теперь рога начали расти. — Он наклонил голову и продемонстрировал медсестре миниатюрные рожки.

— Рога?!

Медсестра уронила очки на регистрационный журнал, но тут же взяла себя в руки. Она была настоящей медсестрой, а стало быть, человеком закаленным и готовым ко всему. Поэтому девица довольно быстро справилась с собой. Усадив Эдика на стул, она принялась осматривать ему голову.

— Да, действительно… И давно это у вас?

— Уже полчаса, — прошептал Эдик.

— Странно! — медсестра ощупала твердые наросты. — Чешется?