Чёртик из консервной банки

– А дальше я узнала, что ваш дом частенько посещал психиатр. Мне пришлось много потрудиться, чтобы отыскать этого врача и няню. Не смотри на меня так уничтожающе… Психиатра я нашла в Бельгии, и видит бог, он долго не хотел говорить, даже делал вид, что не понимает по-русски и не слышал никогда о вашей семье. Угроза потерять все, что нажил, заставила его развязать язык. Страшное наследственное заболевание посетило вашу семью: немотивированная жестокость и непреодолимое желание убивать, вот что мучило твоих родственников, Лилечка. Врач назвал это как-то по-научному, но я не запомнила. Естественно, это не лечилось, можно было только не допускать очередных приступов. Отец твой выпускал пар на работе и иногда кромсал покойных большими кухонными ножницами… еще свежие мертвые тела. Может, и по-настоящему убивал, в бандитских-то разборках, ему это было бы в радость. Речь не о нем. Он хоть как-то научился себя контролировать, а вот с его чудной дочуркой дела обстояли совсем плохо. Она себя контролировать не могла совсем, иногда и таблетки не спасали. Была настоящей злодейкой. Именно поэтому иногда ты оказывалась привязанной к цепи, потому что единственным средством для людей с таким диагнозом, по заключению психиатра, было пожизненное заключение в психиатрическую лечебницу с особым режимом. Ты убивала животных, тебе не давали общаться с детьми, родители делали все, чтобы уберечь и спасти и что-то еще изменить в твоей судьбе, но их усилия были тщетны. Ведь это именно ты убила своего брата? Тогда психиатр сказал, что не намерен больше в этом участвовать, что ему дорога свобода. Ему прилично заплатили, и он навсегда уехал в Бельгию. Он знал, что рано или поздно на него выйдут, он чувствовал, что ты убьешь много людей и его будут считать соучастником преступления. Все то, что я говорю, подтвердила и твоя няня, уехавшая на Украину. Она ушла от вас, когда ты зверски убила братика – ее любимца и ангела, очень доброго и хорошего мальчика. Она больше не смогла работать с детьми… Только твоя мама не отвернулась от тебя. Она посвятила тебе всю жизнь, за что и поплатилась. Хорошая легенда – сумасшедшая мамаша-деспот. Это тебя ограждали от других людей. Кстати, интересный факт – одна твоя преподавательница пропала без вести десять лет назад. Не подскажешь, что с ней случилось?

Лиля отлепилась от окна, медленно доплелась до дивана, словно привидение, и рухнула на него.

– Она плохо преподавала математику, – криво усмехнулась Лиля.

– Ты ее тоже камнем? – уточнила Маруся.

– Ножом… Много-много раз пырнула, это самое приятное, что только может быть, – ответила Лиля, и Маруся с ужасом уставилась в ее неподвижные, расширившиеся зрачки.

– И куда ты прятала тела? – спросила Маруся.

– Мама помогала. Хоронила в саду, такой своеобразный «Вишневый сад» с душком! – засмеялась Лиля.

– Много человек?

– Я не считала.

– Ты не помнишь, как убиваешь?

– Как же! Если бы не помнила, меня бы не тянуло делать это снова и снова! Очень отчетливо помню! До запаха крови и последней слезинки, вытекающей из глаза умирающего, до ощущения последнего вздоха и тепла, выходящих из тела. – Руки Лили затряслись. – Будь проклята эта память! Но мне не всегда было так плохо, были периоды и затишья. Я вот вышла на работу, стала жить с моим рыжим. А потом сказала матери, что убью его, что не могу больше. Что убью его и успокоюсь! Я перестала спать и есть, только и мечтала о том, как буду его убивать.

– И она решила опередить тебя? – поразилась догадке Маруся. – И то же с Олегом?

– Мама всегда была на моей стороне, она решила, что я – расплата за что-то, что она совершила в жизни не так. Она любого бы убила, лишь бы меня не отобрали. Когда кольцо вокруг нас стало смыкаться, она взяла вину на себя, лишь бы не подумали на меня.

– Твоя мать была готова убить меня из-за тебя, – поняла Маруся.

– Я же говорю – любого.

– А ты убила ее.

– Убила, но не испытала удовольствия, – честно призналась Лиля.

– Я рада, что дочь на тебя не похожа, возможно, ее бог миловал наследственностью, – сказала Маруся.

– Не знаю, но пока мой подарок-хомяк жив, – ответила Лиля и рассмеялась. – Я бы уже давно выпустила из него кишки. У нас никогда не было животных.

– И тебе не жалко своего родного братика?

– Он для меня был все тем же хомяком, отбиравшим у меня любовь родителей, не более того, – нервно дернула плечом Лиля.

– Антонина стала причиной твоего очередного приступа?

– Да! Тут я сорвалась! – согласилась Лилия.

– Я поняла, когда ты сказала: «У тебя улыбчивая подруга», и потом эта кровавая улыбка у нее на лице… Я не поняла, как и когда… Но потом и это встало на свои места. Ты – ненормальный человек, поэтому и работать пошла именно в отдел криминальных новостей, как твой отец пошел работать на кладбище. И у тебя очень много книг по криминалистике, нанести такой профессиональный удар Тоне могла только ты… Она жила некоторое время, когда мы уходили, но нож ты воткнула уже тогда, и кровью специально испачкала этого несчастного парня в это же время.

– Да, я умная… Все бы прошло на ура, если бы не ты.