Чертобой. Свои среди Чужих

– Ну ты как, пап? – Андрей протягивает охлаждающий пакет из найденной здесь же автомобильной аптечки. – Живой?

Хороший вопрос, только определенного ответа дать пока не могу. И надо было дураку так подставиться, а? Старею, наверное. Все, решено – закончится эта эпопея, пора уходить на покой. Буду разводить пчел с козами, ухаживать за садом, в огородике копаться… по бабам еще можно ходить, там голова не главное. Отращу бородищу до пупа, а то и ниже, чтоб за ремень заправлять, и объявлю себя духовным отцом всего Павловского района. Если покажется мало, то и Богородского. Нам, духовным отцам, простор надобен.

Резкий запах нашатыря прогоняет минутное наваждение. Надо же, так табуреткой нахлобучило, что всякая хрень в голову лезет!

– Спасибо, Андрюш…

– Да не за что. Свои люди, сочтемся.

С большим трудом сосредотачиваюсь и осматриваюсь – трупов нет. Во всяком случае, те, что на виду, на них не похожи. Иначе зачем заматывать им рот скотчем и привязывать к батарее? Но по неровному полу из прихожей в комнату натекла большая темная лужа. Андрей пожал плечами:

– Снайпера пришлось… того. Так получилось.

Остальные живы. Самый старший (так вот ты какой, Петрович!) сидит на корточках у подоконника, руки стянуты за спиной, и петля от них наброшена на шею. Попробует дернуться – сам себя и задушит. Правильно, он единственный, кто может представлять опасность. Другие, как уже говорил, бараны. Здоровенные, сильные, но бараны, умеющие нажимать на спусковой крючок. У одного нос похож на баклажан. Не длиной, цветом. Не его ли я немного подрихтовал затылком? Ну извини, кто же просил падать на человека при таких нервных обстоятельствах? Да-да, все болезни от них, от нервов проклятых.

– Не развяжутся?

– Обижаешь, – ответил Андрей. – Фирма веников не вяжет.

Разговаривать некогда, все потом. В первую очередь – найти детей, причем живыми и невредимыми. Кажется, пленные это поняли и немного расслабились. Чувствуют, сволочи, что после встречи с сыновьями стану мягким и добрым, даже муху не смогу обидеть. Надейтесь! Надежда, она того… умирает последней. Никто не торопится? Если да, то могу организовать вне очереди.

Петрович смотрит внимательно. Мысли читает? Прищурился, будто хочет что-то сказать. Может, и хочет, но кто же разрешит?

Глава 17

Первый этаж пустой – железные двери крайних подъездов заварены намертво, а из среднего туда прорублены в стенах проходы, что позволяет осмотреть все быстро и без излишней беготни. В квартирах, приспособленных под казармы, тишина, только густой дух несвежих портянок въелся, кажется, даже в штукатурку, и бодрит не хуже нашатырного спирта. Во всяком случае, двигаемся в приличном темпе, затрачивая на каждую комнату не больше пяти-семи секунд. Иногда задерживаемся подобрать заинтересовавшие трофеи, отчего стали похожими на двух навьюченных поклажей ослов. Хотя понять нас смог бы любой – когда еще встретишь наградной «маузер» в приличном состоянии? Пусть он без патронов, зато с орденом Красного Знамени. Положу дома на почетную полочку – такое оружие достойно лучшей участи, чем валяться в этом гадюшнике.

По лестнице почти крадемся, хотя и твердо уверены в отсутствии кого-либо на втором этаже. Но лучше, если уверенность будет на двести процентов, так оно как-то надежнее. Поднялись – спокойно все, только многочисленные комнаты с распахнутыми в спешке дверями.

– Андрей, ты же говорил, будто тут женская общага была?

– Ну да, так и есть, а что?

– Почему тогда в хрущевке?

– Не знаю. А тебе не все ли равно?

– Заблудимся на хер. Понастроили лабиринтов, Фидии доморощенные [7] .

– А мне нравится, уютненько так… Вот здесь, кстати, жила знаменитая на весь район Инга Градова.

– Да? И чем же знаменита?

– Журналистка «Павловского пентхауза».

– Ну-у-у….

– И по совместительству – классная минетчица. Ее все знали.

– Я не знал, – уточняю на всякий случай.

– И я тоже. – Андрей со слишком подозрительной поспешностью отвел подозрения, чтобы поверить в его искренность.

– Ладно, Вергилий, веди.

– Не Сусанин?

– У того опыта меньше. И результат, как бы сказать…

– Так мы результат улучшим.

Кабинеты тоже пустые, все обитатели убежали к месту взрыва – нечто подобное было в Арзамасе, когда на станции грохнули вагоны со взрывчаткой. Сколько у нас времени еще будет? Час, а то и чуть больше, – наверняка. Пока осмотрятся, потом начнут разбираться, искать виновных, делать выводы, трындеть по теме и сверх нее… следом наступит очередь кого-нибудь из власть предержащих толкнуть речь. Без речи в любое время и в любую эпоху никуда – святое. Аплодисменты займут минут десять. Хорошо, успеваем.

На третьем этаже сюрприз – из ближайшего кабинета с визгом и хохотом выскакивает девица не первой молодости, одетая только в кружевные чулки с поясом, да на голове что-то, отдаленно напоминающее милицейскую фуражку. Росточка невысокого, поэтому, столкнувшись с почти двухметровым Андреем, упирается впечатляющим бюстом ему в живот. Или, как показалось, немного ниже. Тут же отпрыгнула назад, заорав во всю мочь:

– Игорь Палыч!!!!