Чертог Волка

Бац, и один 120-й лежит фаршем. Колющий удар, переход лезвия вниз косой, резкий толчок серединой и обратный взмах, срезающий гниющую плоть с бедра. Крови не было, из мертвых тел текло что-то жидкое, с неприятным сладковатым запахом смерти.

Враг присел и повалился на бок, он встанет, там тоже есть регенерация, но позднее… Ив остался с вождем один на один. Не долго. Экс-витязь в 10 раз превышающий его по уровню, оказался неконкурентоспособным связке волхв-посох. Просто не успел.

Посох вошел ему в грудь и разворотил огромную дыру. Враг уже мертвый, умереть не может, а вот развалиться на части — запросто. Вожак попытался шагнуть и атаковать, но верхняя часть тулова начала медленно соскальзывать влево и вниз. Готов!

Дальше проще. Теперь Ив уже отщипывал соперников у Гугла, разделяя их на части, как ребенок разламывает фигуру из конструктора ЛЕГО. Все, победа! Остался только Колдун, до сих пор полупарализованный.

Ив подскочил к нему, чтобы снести дурную голову, и когда посох уже завершая круг, почти коснулся шеи, Ива второй раз за бой отшвырнуло в сторону. Уже в полете он увидел перекошенное злобой лицо Марены и ее руки, наполняющиеся самой ТЬМОЙ! Облако было и черней, чем у Колдуна, и гораздо больше в размерах.

Вот Богиня начала сводить ладони к груди, чтобы толкнуть тлен в Ива, крича: «Умри, выродок Велеса!» Вот облако оторвалось от рук и медленно (Фуга времени еще не закончилась) поползло в сторону волхва, набирая скорость. Вот оно, как самонаводящаяся торпеда, вытянулось в иглу, чтобы проткнуть «проклятого человечка». Вот он и конец боя, поражение…

Но неожиданно Мару саму кидануло в сторону. Стрела тьмы резко ушла в сторону и вверх, так и не долетев до Ива. Он упал и кувыркаясь увидел, как Айка, вооруженная водяным хлыстом, созданным из ручья, насыщенного цвета темного топаза, хлестала Мару и грозно вбивала слова:

— Ты! Нарушила! Закон! Боги! Не! Имеют! Право! Лично! Нападать! На смертных! Ты! Будешь! Наказана!

Каждое слово сопровождалось ударом кнута, но и Марена была не просто «божественная непись». Она уже совладала с собой, получая удары морщилась, ругалась, но готовилась атаковать сама.

— Ты! Тоже! Смертная! Плевать! Я хотела! На законы! Умри!

Она киданула заклинание в Айку, но вышел «пшик». Темный сгусток материи повис на руках членом импотента.

— Она права, ты нарушила закон, — голос принадлежал Велесу, а он сам начал проявляться фотографией в растворе проявителя. — К тебе, Девана, претензий нет, иди. А к тебе Марена имеются. Чертог Лисы сменился Чертогом Волка, твоя сила в прошлом, смирись! И да, она не простая смертная…

При этих словах произошло несколько событий. Велес указал перстом на Айку; Девана кивнула головой, и повернув медведя начала удаляться; Мара дрожала от злости, бессилия и теперь страха, кричала «НЕТ!», постепенно замолкая, осознавая свой проигрыш; Айка, объявляющая ей: «Богиня Марена за противоправные действия забанена на трое суток!»; А Ив подумал: «Как там говорят англичане: «What's going on here?» («Что здесь происходит?» Прим. Автора)…

Глава 25 Две притчи

Иву вспомнился эпизод из студенческих времен, когда на одной из вечеринок, девчонки и мальчишки решили устроить прозаический вечер с рассказами из «жизни». Ну, знаете, такие побасенки и страшилки. Про «вечного студента», «злую вахтершу», «проклятую подушку» и так далее. Большинство тех историй уже канули в лету. Они обдули мозг студента Сергея/Ива легким ветерком, и даже попытайся он вспомнить, про что они, вряд ли бы получилось. Если только под гипнозом. Но одна история запала в душу так, что в памяти сохранился вместе с ней и опус предыдущего студенческого «скальда»:

— …Вот вы не верите, а я вам точно говорю. Здание-то института старое, в конце 17 века строилось. Сколько здесь народу училось и преподавало, один черт знает, — на него зашушукали, чтобы не поминал к ночи имени нечистого, тот отмахнулся и продолжал. — Первая ректорша, или как в те времена руководителя называли — не знаю. В общем, основательница нашего универа, говорят, прямо на работе копыта откинула. Бухнулась у доски с мелом в руках, а ноги так и бились в конвульсиях. Жуть. Но не об этом речь, — нагнетал ужаса на девчонках однокурсник Петька. — Только после того, как ее похоронили и прошло 40 дней, стала она появляться ночью в коридорах. До наших дней ходит. Сам? Сам не видел… но старшаки рассказывали. Темно, и призрак ходит по этажам… Молча, не как обычно, когда мертвецы воют или цепями стучат — тут в тишине летает над полом. Видать, не хочет дисциплину на занятиях нарушать. Она же не знает, сколько времени, часов у призрака нет, — тут Петька засмеялся, но никто его не поддержал. — Щна-то думает, что у студиозов лекции. Так вот, мне выпускники рассказывали, что иногда — очень-очень редко, для особо одаренных или тех, кто приглянется ей, она дает монету в пять копеек. Старинную. На одной стороне — авресе или реверсе, я в этом не разбираюсь — орел двуглавый изображен, а на противоположной — вензель Екатерины вычеканен.