Чертоги демонов

Исходя из этого, если они сейчас находятся прямо перед центральными войсками, что постоянно продвигаются вглубь, то отступай — не отступай, а велик шанс, что Миланье накроют ближайшим глубоким авианалётом в стан врага, что иногда проводились. Вряд ли она сможет далеко уйти одна, да и если кто-то решит позаботиться об осиротевшей девочке, то, скорее всего, пригреет в ближайшем городе, который находится на пути продвижения армий.

Если же снизу, то, учитывая тот факт, что в том направлении пока войска не продвигались, у неё были абсолютно все шансы уйти в глубь материка и спрятаться.

Правда, куда она уйдёт одна? Миланье не то что найти поесть не сможет, она даже об элементарных вещах не сможет позаботиться. Её съедят ближайшие хищники и используют её рожки как зубочистки.

Кент делал свои выводы, исходя из того, где ей могла угрожать самая большая опасность. В данном случае — люди. И совершенно забывал, что Миланье сама по себе может представлять опасность как для себя, так и для окружающих. К тому же, Кент сам не замечал того, что слишком волнуется о её будущем. Буквально несколько дней назад он бы без зазрения совести отправил Миланье на своих двоих по дороге обратно, а не волновался, что с ней станет в пути.

— Нам надо уходить, — сделал он вывод.

— А? — не расслышала его Миланье, слишком глубоко уйдя в себя.

— Надо валить. И желательно подальше отсюда, — он начал быстро собираться.

— А что происходит?

— Деревни впереди больше нет, — тут же вывалил на неё всю информацию Кент. Он даже не подумал, что после произошедшего такое будет не лучшим вариантом для ребёнка. — Её затравили буквально минут пять назад.

— Затра… вили… — продолжила она осипшим голосом. Ей показалось, что из одного кошмара она провалилась в совершенно другой, но реальный. — Но зачем?

Тот не ответил, быстро собрав вещи и ногой затушив костёр, который и без того был на последнем издыхании.

— Подъём, мы уходим.

— Куда? — слегка растерянно и испуганно спросила она, но ответ так и не получила.

В этот момент послышался новый рёв. Оглушающий, вибрирующий, пробирающий до костей — он был куда ближе, чем прошлый, и надвигался на них. Казалось, этот звук проникал в каждую клеточку окружающего мира. То нечто, что производило его, через несколько секунд пронеслось со свистом над их головами, заставив Миланье сжаться, рефлекторно прикрыв голову руками. На секунду ничего, кроме этого рёва, не было слышно, но очень быстро он пошёл на убыль, затухая.

Ещё больше штурмовиков? Какого чёрта их так много? Мы, случаем, не под удар вылезли?

Иногда штурмовики буквально перемалывали в щепки лес, уничтожая отступающих демонов, если знали, что они где-то в этом секторе. Бомбили нещадно, зачастую заливая всё напалмом. Если сейчас так же, то было самое время сматываться. Попасть под дружественный огонь — это точно не то, чем хотел закончить свою недолгую жизнь Кент.

Но это был не конец звукового представления — меньше чем через минуту послышался новый звук. Он неумолимо приближался, однако был где-то сбоку от них. И на этот раз его узнали оба. Кент знал его как рокот вертолётов. Миланье же как рокот страшных и очень опасных стрекоз, что однажды напали на её дом.

— Так, теперь точно надо валить, а то зачастили они над нашими головами пролетать, — он рывком поднял её на ноги, рефлекторно стряхнул с неё листья и потянул в лес. Если они летят куда-то, то точно бомбить. А если бомбят, то точно для того, чтоб расчистить проход для войск. И есть вероятность, что очень скоро Кент и Миланье сами наткнутся на них. Однако теперь он не был уверен, хорошая ли это идея.

— Но куда? — спросила Миланье, едва поспевая за ним.

— Подальше от этого места. Не дай бог нас сейчас обстреляют, кишки с деревьев замучаемся собирать.

— Мне дороги мои кишочки, — пробормотала Миланье, потрогав свой живот.

— Ты не поверишь, но и мне тоже, — оглянулся он на небо. — Но перед этим…

Он остановился и быстро достал из бокового кармана противогазы. На этот раз Кент спрятал их не так глубоко, как в первый раз, навсегда уяснив, что такое должно быть под рукой.

— Не дай бог сюда ветром это дерьмо понесёт, а мы и не заметим. Прижми к лицу и ни в коем случае не убирай его. Поняла?

— Да, — ответила она. Теперь из-под противогаза её голос был гулким, глухим.

— Отлично. И ещё кое-что. Если ты встретишь людей, если они начнут тебе что-то кричать, приказывать, ты делаешь это беспрекословно, поняла?

— Но…

— Никаких «но», Миланье. Не дай бог мы наткнёмся на солдат, к тебе будет особое внимание, потому не перечь, не спорь и не пытайся скрывать, что ты их понимаешь, слышишь? Не говори, откуда ты и кто ты, кроме имени. И веди себя так же вежливо, как и тогда со мной вечером, помнишь? Пожалуйста, скажи, что поняла.