Чертоги демонов

Она с трепетом и страхом рассматривала этих огромных металлических чудовищ. С открытым ртом смотрела на этих железных монстров на колёсах с длинными трубами. Огромные, устрашающие, серые — от них пахло смертью. И таких монстров смерти были десятки или сотни. Со всех сторон были они, несущие смерть, и в этот момент Миланье неожиданно почувствовала себя очень маленькой. Незначительной перед непостижимой и беспощадной силой, что пришла в их мир.

Вокруг них суетились малумы, что-то делая и ремонтируя, словно лелея их. Сыпались со всех сторон искры, люди копошились в них, делали что-то с этими металлическими монстрами. Она слышал рёв, видела, как из них на канатах вытаскивают какие-то штуки, что-то натягивают, засовывают обратно, разбирают.

Малумы были повсюду. Кто в броне, кто без, кто вообще в каких-то кофтах без рукавов (Миланье не знала, что такое майка). Какие-то уставшие, несчастные, они бросали на неё заинтересованные взгляды, в которых Миланье не видела жизни.

Они не были демонами, они были другими, теми, кто живёт войной. Её мать говорила, что мир никогда не торжествовал на их землях, так как они с отчаяньем и беспощадностью истребляли друг друга, вымещая злобу за всё — от банальной жадности до извращённого чувства справедливости.

И теперь малумы пришли сюда, чтобы выместить всю злобу на демонов. Нашли, на ком можно отыграться.

Её взгляд метался от одного железного монстра к другому. Шокированный, испуганный, полный страха и неверия в свои силы, как вдруг…

Мы ждём тебя, Миланье… Мы очень скучаем… Иди сюда… Иди к нам…

…она заметила, что часть танков украшали головы.

Головы демонов.

Нам так одиноко… Иди к нам… Мы ждём тебя…

Головы демонов, которых она знала лично.

Ты должна присоединиться к нам…

Миланье не могла больше сдерживаться. Ей показалось, что она теряет связь с реальностью. Что мир вокруг становился с каждым мгновением всё больше похожим на дурной сон. Одиночество, боль, ненависть и грусть становились настолько сильными, что Миланье не могла им больше сопротивляться. В этот момент ей показалось, что бежать теперь некуда, и она одна в целом мире. Один на один с собственной трагедией.

Детская психика дала трещину, которая разрасталась с чудовищной скоростью.

Мы по тебе скучаем…

Её губы приоткрылись и задрожали, словно она пыталась что-то сказать. На глазах навернулись слёзы, когда она узнала в головах демонов тех, кого любила. Не так, как мать, но по-своему и всем сердцем. Относилась к ним с теплотой и любовью, получая взамен то же самое.

Тебе уже пора… иди к нам…

— Роро? — тихим, высоким голоском на грани истерики спросила Миланье. — Это… ты?

Его голова, большая, вся ободранная практически до костей, висела на одном из стальных чудовищ. Но она узнала её. Узнала по тем самым рогам, за которые не раз сама хваталась ручками. Узнала голову, которую не раз целовала в щёку, любя своим детским искренним сердцем. Она не могла смотреть на это и не могла отвести взгляда. Она даже не чувствовала земли под ногами.

Мы тебя любим…

Взгляд вбок, и её острое зрение выхватило другую, тоже хорошо знакомую голову.

— М-м-миса…

Миланье не верила, не могла поверить, что из их голов малумы сделали трофеи. Что поступили так с теми, кто был ей так дорог. Её взгляд быстро забегал по этих механизмам, всё больше и больше замечая голов тех, кого она знала. Служанки, стражники, садовник… Их головы были здесь…

Малумы сделали из их голов трофеи на свои колесницы смерти.

Ты будешь счастлива с нами… Потому воссоединись с нами…

Миланье захихикала. Миланье сломалась. Миланье наконец сдалась боли, что рвала и метала её маленькое сердце. Потеряла связь с реальностью, провалившись в собственное сознание и иллюзии, пытаясь убежать от бесконечного кошмара, который не собирался заканчиваться.

— Это всё сон… хи-хи-хи… Это не правда… так не должно быть, — она хихикала, как умолишённая, глядя на это. — Не должны гибнуть дорогие тебе демоны… хи-хи-хи-хи… Не должны страдать, не должны… я сплю… это страшный сон… хи-хи-хи-хи…

Но её взгляд, полные слёз пустые глаза не смеялись… Они просто были пусты.

— Я ненавижу… — пробормотала она безумно весёлым голосом, бегая глазами по округе. — Ненавижу эту войну… За всё…

Она бормотала и бормотала, голос из весёлого становился истеричным, безумным, бессвязным, словно бормотания безумной бабки. Казалось, что мозг без собственной хозяйки просто принялся воспроизводить всё, что было внутри неё.

Солдаты, стоявшие рядом, слегка отодвинувшись от неё, с лёгких страхом наблюдали за этой картиной.

— Чего это она? Смеётся? — пробормотал один.

— Может ей всё это интересно, не знаю, — пожал плечами другой, что был в этой группе старшим. — Ребёнок же. Кстати, вон наши.