Чертоги Казад-Дума (СИ)

Начало хорошее. Пусть не идеальное, но хорошее. Осаа оглянулась, всматриваясь в силуэт маленькой эльфийки, что гнала своего коня через Лихолесье. Смелая и беспринципная, Нанивиэль могла в корне изменить сложившуюся ситуацию. Хмыкнув, гномка обернулась, отряхивая руки. В каком-то смысле, теперь Королева Эребора понимала, какой мудрой и правильной тактики придерживались дети Мелькора: не показывая лиц противникам, они лишь шептали тут и там сладкие слова, сталкивая лбами союзников, натравливая друг на друга друзей. Оставаясь в тени, они вершили историю Средиземья. Подобная стратегия во многом оправдывала себя. Наверное, именно поэтому Осаа и сама решила действовать так, как обычно действовала Ниар: исподтишка толкая людей к действиям, мать Торина надеялась как-то изменить расстановку сил в Эндоре. И даже если желанию этому не суждено было сбыться, Осаа всем сердцем желала убедить наследницу Барад-Дура прекратить борьбу за освобождение Мелькора. На кон была поставлена жизнь Торина, поэтому без всякой прихотливости мудрая гномка рассматривала любые возможные средства, которые бы могли помочь достигнуть поставленных целей.

Хмыкнув, гномка переступила через поваленное дерево. Нужно было поспешить к Ниар. Наследница трона Дор-Даэделота, вероятно, сейчас пряталась рядом с компанией гномов, наблюдая, изучая, выжидая. План старшей Миас был предельно ясен и прост. Однако Красная Колдунья не учитывала одной важной составляющей, которая, по мнению самой Осаа, являлась важнейшей частью последующих событий. Привыкшая побеждать, владычица Тангородрима не брала в расчет своих собственных эмоций.

Досадная ошибка.

Улыбнувшись, гномка остановилась на секунду, закрывая глаза. В уме чередой тусклых вспышек пронеслись воспоминания о чудесном прошлом. Перед взором возник призрачный образ Эребора: широкие каскады малахитовых лестниц, длинные аллеи высоких колоннад, огромные витражи широких окон и золотые жилы, пронизывающие камень горы насквозь. До ушей донеслось стихающее эхо детских голосов – бегающий за Дис Торин, вечно возмущающийся на шум Фрерин, и шутящий над ними всеми Траин. Утерянное счастье, растворяющееся в тумане былых времен. Сглотнув, Осаа сжала руки в кулаки.

Когда-то давно, будучи еще совсем юным, Торин сказал матери, что не боится смерти и вряд ли побежит от нее, если опасность вдруг нависнет над Эребором. Тогда гномка посмеялась над бравадой сына, найдя в словах маленького принца некую детскую наивность. Но не было наигранности в реплике наследника трона, теперь Осаа это осознавала. Даже будучи ребенком, Торин в принципе понимал, что его может поджидать в будущем. Понимал и мирился со своей участью, спокойно принимая всю тяжесть собственной судьбы.

Смелость – качество, которым обладают герои. Именно смелость позволяет творить чудеса, низвергать зло и нести в мир справедливость. Но что такое смелость, когда речь начинает идти о любви? О чем-то близком и родном? Что такое храбрость в сравнении с той ужасной болью, которая испепеляет сердце в моменты потери любимых? Лишь слово, глупое и бессмысленное понятие. Ничего не ранит сильнее тех стрел, что несут на себе яд сильных чувств.

Планы Ниар зиждились на слабостях существ Эндора. Старшая дочь Мелькора умела играть чужими эмоциями. Об одном только забыла Красная Колдунья: манипуляция чувствами – палка о двух концах. Примеряя маску добра, можно ведь и собственное лицо забыть.

Примеряя маску добра, можно ведь и собственное лицо забыть. А Феанор, не считая себя подчинившимся воле Саурона, терять из памяти былой облик не собирался. Пребывая в теле человека, он оставался собой – Королем Нолдор, Великим Кузнецом, Воином и Создателем Сильмарилл. И хоть теперь время было властно над бренной человеческой сущностью, оно не могло изменить бессмертной эльфийской души.

Остановив коня, кузнец спешился и посмотрел на юго-восток. Где-то там, вдали, ждал своего часа спящий Мордор. Накрытый облаками пепла, надменно взирал он на быстротечную жизнь Средиземья. Пламенное дыхание Ородруина все еще грело сердце темной страны, а духи павших воинов продолжали стеречь пустынные земли. Туда и вилась тропа бессмертного, к чернеющим далям, к высокому зубцу Барад-Дура. К Властелину Колец, набирающему армию и готовящемуся к наступлению. Тихий мир разрывал на куски едва ощутимый треск заговоров. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, но все и вся чувствовали сгущающийся над Энноратом сумрак.