Чертоги Казад-Дума (СИ)

— Ну, Вы довольны? Я показалась Торину, намеренно повертела клинок на солнце, дабы наследник трона Эребора сам заприметил меня. Сейчас буду притворяться неучем, и пытаться драться на уровне эльфийских пятилеток. И всё это потому, что Вам так захотелось.

— Это потому, что тебе не хотелось слышать мои причитания, деточка, — возразила красавица-гномка. Ниар, выпрямив плечи, долгим взглядом смерила собеседницу. Глубокий голос низким гудением колокольчика сочился сквозь зеленоватую лесную дымку, и, как ни странно, успокаивал пламенеющую в груди бездну воинственности. — Я просто оказалась в нужное время в нужном месте. Повезло, скажем так. К тому же, разве паучки эти не тебе подчиняться должны, а? Не ты ли владычествуешь над Темными Землями, Ниар? Полагаю, отогнать их от моего сына тебе не составит особого труда.

Ухмыльнувшись, гномка смолкла. Ниар, сжав челюсти с такой силой, что желваки проступили у скул, кинула злобный взгляд на теперь уже свою, кажется, вечную спутницу. Матери Торина следовало отдать должное и отвесить глубокий величественный поклон. Монаршая особа, некогда делившая ложе с властителем Одинокой Горы, точно знала, куда следует бить кинжалом слов. Осаа давила не на самолюбие, но на вечно кровоточащую рану, иссекавшую сердце Ниар глубоким рубцом после потери Белерианда. Утрата власти над существами, что некогда защищали Ангбанд и Тангородрим, была отличным показателем действительного положения дел детей Моргота. И хоть собственные силы Миас ещё растерять не успели, большая часть бывших союзников ныне являла собой недругов. Как, например, дети Унголиант, что сейчас окружали эреборцев со всех сторон.

— Не мудро дразнить того, кто в руках держит жизни дорогих и любимых, — прочеканила старшая дочь Мелькора. Ладони вспотели, а перед мысленным взором мелькнули давно забытые пейзажи погребённых под водной пучиной земных просторов. К горлу подкатил горький комок, и злоба свинцовой рекою заполонила сознание. Не нравилось Ниар фривольное поведение гномки, раздражало и докучало до чертиков. Но избавляться от духа торопиться не следовало.

— Ты не причинишь Торину вреда, — Осаа произнесла фразу почти с нежностью. Слова слетали с губ призрака, дрожа на высоких нотах волнением и восхищением. Ниар, не понимая собеседницы, ссутулилась, крепче обхватывая рукоять короткого меча. — Я знаю это, просто знаю. Но кажется вопрос мой правилен, дитя… То, что подчинялось тебе некогда, должно вновь тебе же и подчиниться. Не просить должны Владыки Тангородрима, Трех Пиков Крови, но брать без спроса и ожидания. Так пойди и возьми, деточка…

И в реплике этой была своя суровая правда. Ниар, разворачиваясь на месте, покосилась на сгущающийся чёрный туман вокруг гномов. Буйным морем пауки окружили подгорных жителей, скрежеща и посвистывая. Некогда бравые воины, дланью мрака и огня опускающиеся на головы врагов Дор-Даэделота. Отвернувшиеся от чародеев Миас, разбежавшиеся по сторонам после падения Саурона. Отпрыски существа, во время оно сгубившего Два Великих Древа. В каком-то смысле трусы и предатели, не способные понять, на чьей стороне действительно стоит сражаться.

Оскалив зубы, Ниар ступила к гномам, проворачивая в руке клинок. Мягко и плавно двигаясь по направлению к сражению, Красная Колдунья вспоминала лицо своего отца. Были в мире вещи, которые стоили жизни. А были вещи, которые стоили даже больше.

«Они пришли на зов моего врага, — мелькнула мысль в голове. Шальной алой тенью она разогнала прочь все сомнения. — Выступили из тени тогда, когда в Эндор вернулся глас Властелина Колец. Как же, маленькие и слабые дети Гверлум, вы побоялись гнева своего былого Властелина и не заметили прихода своих истинных повелителей. Слабость, проявленная раз, отражением гнева к вам вернётся и испепелит всё, что дорого вашим глупым, жадным сердцам».

Белая сталь сверкнула в тенях. Красная Колдунья расслабленно выдохнула, прикрыв веки. В уме вспыхнул образ Короля Эребора. Торин улыбнулся, заприметив в густом сумраке леса знакомое девичье лицо. Радость неожиданной встречи наравне с удивлением плясала искрами света в его холодных, измученных жизнью глазах цвета синего льда. Гном не стал приветствовать Ниар, и не сказал ничего своим компаньонам – он лишь улыбнулся дочери Моргота улыбкой храбреца, нашедшего в себе силы сражаться дальше. Кого увидел Король в чаще? Красная Колдунья была уверена, что девочку, юную и не знающую сражений. И хорошо, что так. Личина добра скрывала тьму лучше любых других завес, а воин Ангбанда, коим являлась Ниар, должен был до поры до времени скрываться в потемках.

Смерть обещала явиться к Торину в образе надменного и гордого существа, выросшего на суровых землях Дор-Даэделота. Она должна была показаться Королю величественной и прекрасной, но до тех пор…

До тех пор Ниар обязана была оставаться молодой женщиной со встрепанными волосами и смехом существа, не знающего печалей и горестей.

Занеся руку с мечом за спину, девушка лёгкой поступью взошла на поваленный ствол древа, готовясь присоединиться к буйству битвы с паучьей оравою.