Чертоги Казад-Дума (СИ)

Красная Колдунья, оглядев Торина, коротко кивнула. Король-под-Горой был спасен, во всяком случае, пока. Тихо вдыхая холодный воздух, подгорный житель не ведал ничего о споре за его судьбу. Он мирно спал на снежной перине, здоровый, выносливый и сильный. Магия вернула эреборцу юношескую прыть и стерла серебро с его темных волос. Колдовство все ещё кружилось подле хроа наследника Дурина, впитываясь в кожу и кости молодого гнома. Защищая ото льда, ветра и снега, чары Амана парили подле Торина Дубощита неслышимой песней древнего стража Ангамандо.

В глазах старшей Миас полыхнул огонёк. Исподлобья оглядев призрак гномки, что теперь почтенно склонил голову пред принцессой исчезнувшей страны, Ниар встала. Не произнеся ни слова, подошла к Осаа. Сверху вниз поглядев на мертвую Королеву, убедилась – отныне спесивый дух не станет чинить преград и склонит свою голову пред детьми Мелькора. Презрительно сощурив глаза, Красная Колдунья выпрямила спину и развернулась на месте. Губы чародейки растянула кровожадная улыбка, таящая в себе сдерживаемую ярость, что прячется обычно в самых затаенных уголках души.

Ниар не знала, отчего злится больше – оттого ли, что в планы её вмешалась неколеблющаяся рука злой судьбы или, быть может, оттого, что на севере Средиземья скрывались взбунтовавшиеся дети Моргота, позволившие себе поднять руку на его наследницу. Собственно, Миас не особо старалась как-либо оправдать свой гнев. Поднявшийся из глубин сознания и вскипевший в крови вместе с магией, он бурлил в колдунье, требуя расплаты. Ангбандка знала, что мстить станет не за пережитый бой, не за Торина, и уж точно не за собственное ранение, раздробившее кости и измолотившее внутренности. Воздать следовало за строптивость и не дальнозоркость тех, кто мнил себя превыше пелорийской тройки.

Скользнув в рябую круговерть зимы, Ниар развела руки, оплетая себя новыми чарами. Разлетаясь золотым водопадом вокруг точеной фигуры волшебницы, они кружили туманными птицами рядом и изменяли суть материального мира. Красная Колдунья ускорила шаг и вскоре перешла на бег. Невесомая, легкая, сильная, она стремглав мчалась вперёд, подхваченная вьюгой. Её окутал волчок огня, искрами прилипший к коже и крыльями разошедшийся за спиной. Ниар расхохоталась и, упиваясь собственным величием, воспарила в воздух.

Её перестал волновать Торин. Она забыла про Осаа. С гномами ничего не должно было случиться: их теперь от невзгод защищала клетка нерушимого заклятия. Прыткий ум девушки сосредоточился на орках, сумевших застать чародейку врасплох. Этих чернокровых она узнала с легкостью, ещё в тот момент, когда приняла на себя удар гигантской палицы. Серокожие уруки находились под защитой магии, столь знакомой колдунье и столь любимой ею. Колдовство доброго друга, ныне царствующего лишь над горсткой слабых смертных, Ниар не могла спутать ни с чем. Чары Саурона пахли серой и сверкали подобно лаве, вытекающей из недр Амон Амарта.

Прикрыв веки, старшая Миас свела руки вместе. В уме её гортанной музыкой зазвучало заклинание, вторящее мелодии бури. Негласным шёпотом разлетевшееся по воздуху, оно окрасило небеса в рубиновый.

Под гнетом чудодейства содрогнулись горы и встрепенулась земля, будто просыпающийся ото сна гигант, заслышавший зовущий напев своего хозяина.

Под гнетом чудодейства содрогнулись горы и встрепенулась земля, будто просыпающийся ото сна гигант, заслышавший зовущий напев своего хозяина. С высокого потолка пещеры посыпались камни и Больг, резко вскинув голову, обмер. Сидя на своём троне, собранном из костей людей и эльфов, орк ощутил накатывающий на него страх.

«Они здесь, — мелькнула запоздалая, убогая мыслишка. Глотая вопли, урук съежился. — Они тут. Видимо, по какой-то нелепой случайности они смогли выжить при атаке. Ничего нельзя доверить кому-то. Нужно было самому идти во главе отряда и отрубить голову этому напыщенному Королю-под-Горой. Теперь же мне не миновать беды. И даже хозяин ничего не сможет поделать».

Вспомнились слова Саурона о тех, кто может прийти к Гундабаду. Владыка Мордора говорил о чародеях невиданной силы, коих стоило опасаться и коих стоило уважать. Но верные лазутчики гундабадца не упоминали ничего о волшебниках в группе Торина Дубощита. Они лишь сказали, что компанию вонючему гному составляли другие гномы, три худощавые девицы да хоббит, косточками которого можно было лишь в зубах ковырять. Имел ли Больг возможность предвидеть появление грозного противника на своих землях? Мог, да только не предвидел. А теперь мучился, слыша меж своих висков раздирающий перепонки голос своей истинной хозяйки. Голос этот требовал расплаты и жаждал крови.