— Слушай, не спрашивай ничего, ладно? — попросил Фили брата. Сморщив нос, молодой гном представил себе, как выглядит хозяин пасеки. Воображения хватило только на то, чтобы пририсовать человеку уши и хвост. Как объяснил Гэндальф, Беорн мог превращаться в медведя. И, ссылаясь опять же на слова мага, оборотень этот обладал тяжелым характером. А попадаться под лапы огромному косолапому крайне не хотелось. — У меня и так двоякие мысли в голове, а тут еще ты…
Кили надулся, но уже через минуту засиял как солнышко. Догадаться о причинах столь бодрого настроения было достаточно просто. В воздухе, где-то в стороне, разливался пряный, пьянящий аромат свежеиспечённого хлеба. Сладкая сдоба, судя по тем мягким и карамельным ароматам, что щекотали носы голодных и усталых путников. Пустой желудок возмущенно заурчал при мыслях о скором обеде. Сглотнув, Фили приказал себе не торопить события и не вопить от счастья, которое могла доставить всем гномам крепкая и горячая трапеза. Хотя стремление броситься вперед и наворовать сытных булочек было огромным.
— Как я есть хочу. Я безумно хочу есть. А пахнет ведь корицей и медом. И парным молоком, — начал причитать за спиной Бомбур. — Наверное, аппетитные штуки стряпает этот Беорн. Только представьте эти круглые воздушные хлебцы, пропитанные свежим янтарным медом…
Фили от злости остановился. Кили поступил так же. Пылая негодованием, братья, не сговариваясь, обернулись к тучному гному, который мягко улыбался и сверкал глазами. Бомбур, встретив суровые взгляды племянников Торина, тут же смолк.
— Бомбур, сделай одолжение – заткнись хоть на минуту, — учтиво попросил Фили, сам того не ведая представляя описанные рыжим гномом вкусности. Желудок теперь устраивал маленькую революцию. Чтобы унять его вой хватило бы и маленького кусочка хлеба, но не на шутку раззадоренный, теперь он требовал действительно вкусных вещей.
— А если не смолкнешь, матерью клянусь, я сам тебя слопаю и даже не поперхнусь, — прошипел Кили, четко и ясно выговаривая слова. Толстяк, услышав всю тираду, грустно и отчужденно моргнул. На секунду Бомбура стало жалко. Однако после того как спазмы в животе повторились, Фили убедился в правильности совершенной над компаньоном словесной казни.
— Все трое – прекратите уже, — проходивший мимо Двалин холодно зыркнул на Фили. Поежившись, молодой гном косо посмотрел на притихшего брата. — И так жрать хочется, а вы…
Возмущенно махнув рукой, опытный воин пошел дальше, не обращая более внимания на разворачивающуюся потасовку. Вздохнув, Фили вновь посмотрел на Бомбура. Последний ждал чего-то, осторожно поглядывая в сторону. Немного растерянный, он явно не думал больше о сдобе, булочках и обеде. Вздрогнув, Фили оглянулся и увидел вдали сделанный из дерева дом. Из открытых нараспашку окон виднелась шляпа Гэндальфа, силуэт какого-то огромного существа и кучерявая макушка Бильбо.
Шедшая впереди девушка, которая взялась представить гномов своему покровителю, весело замахала одной рукой в жесте приветствия.
— Эй, Беорн! Я дома! Глянь, какой улов! Тринадцать милых подгорных человечков!
— Эй, Беорн! Я дома! Глянь, какой улов! Тринадцать милых подгорных человечков!
Беорн заприметил всю толпу издали. Впереди шла Ниар, весело размахивая руками. На лице ее светилась улыбка, столь ей присущая доброжелательность и веселье. Как обычно в приподнятом настроении, девушка вышагивала вперед с грацией, которую редко можно было увидеть среди женщин. Конечно, все дамы старались быть элегантными и привлекательными. Секрет Миас был как раз в обратном: Ниар не пыталась быть похожей на тех высокородных Леди, которых воспевали поэты в сказаниях и песнях. Как существо древнее, легендарное, она сохраняла в себе едва уловимые природные начала.