Чертоги Казад-Дума (СИ)

Гному действительно снился кошмар. В туманных ночных видениях юного воина окружали полчища орков, голодных, свирепых и жестоких. Хмурясь, Ниар с удивлением признала в снившихся Ори уруках морийцев: высокие скалистые стены Казад-Дума угрюмо возвышались над серым морем сражения. От такого кошмара любой во сне начал бы стонать.

«Элрелемир себрион, — произнесла Ниар в уме на валарине. Заклинание легкое, светлое, очищающее мысли и успокаивающее сознание. — Спи безмятежно, храбрец».

Подождав, пока гном затихнет, Красная Колдунья поднялась на ноги и задумчиво уставилась на свернувшегося калачиком Ори. Тихий, юный, совсем не злой. Ниар до безумия сильно захотелось наорать на кого-нибудь. Из всех самых гадких вещей мира подлые закономерности войны ангбандка ненавидела больше всего. Без всяких споров и притязаний на звание миролюбивого человека, Ниар готова была признать, что питает страсть к сражениям и битвам: девушка не мыслила себя без меча, без крови врагов и постоянной близости смерти. Была своя прелесть в войне, неукротимый шарм жестокости и священная, неприступная правда защиты своих близких. Но чаще всего в пожарах сражений гибли существа, которые не имели никакого отношения к спорам Великих и которые заслуживали жизнь больше, чем полководцы. Как этот ни в чем неповинный мальчик, волею судьбы пошедший за Торином и по велению рока оказавшийся тут, в доме Беорна. Глупо.

Прикрыв глаза, Ниар резко отвернулась и попыталась выровнять сбитое гневом дыхание. Уже через пару мгновений злость прошла, а сердце сбавило скорость своего бесконечного бега. Неприятный осадок на душе остался, но принцесса Дор-Даэделота не в первый раз мучилась рассуждениями о несправедливости и судьбе. Рожденная войной, взращенная ею и живущая только благодаря ей, Ниар ежедневно размышляла о смысле кровопролития. И не находила его.

Качнув головой, девушка напомнила себе о завтраке. Аппетит, правда, пропал, но поесть было нужно. Поэтому, аккуратно обойдя Ори стороной, Красная Колдунья прокралась к столу и, недолго думая, начала осматривать кухонные шкафы. Вспоминая, где лежат сдобные лепешки, старшая Миас начала осторожно заглядывать за высокие деревянные дверцы низеньких тумб. Чувствуя себя не в своей тарелке, Ниар улыбнулась, прислушиваясь к оркестровому хору в своем желудке.

Воришка в собственном доме.

Воришка в собственном доме. Во всяком случае, сейчас Ниар походила именно на воришку. Крадучись, она приоткрывала дверцы шкафов и пыталась что-то в них отыскать. Взгляд девушки перебегал с одного предмета на другой, жадно выхватывая из общей картины какие-то скляночки и баночки. Из одного шкафа девушка вытащила кружку, с другого – пару тоненьких медовых хлебцев. Закончив мародерствовать на кухне Беорна, девчушка поставила все найденное на стол, затем налила в кружку чистой воды и осторожно присела на стоящую у стола скамейку. Все это Ниар проделала на удивление быстро и тихо.

Торин вынырнул из пучин сна, наверное, четверть часа назад, найдя всех компаньонов спящими. Взглянув за окно, гном увидел сереющее небо и к собственному сожалению понял, что проснулся слишком рано. Звезды еще не успели погаснуть на безграничной небесной тверди, а лучи восходящего солнца даже не касались зеленых вершин рядом растущих деревьев. Решив пока не подыматься и друзей своих не будить, Торин просто лежал и смотрел в небесную даль, наслаждаясь тишиной и покоем.

Признаться честно, когда в дом вошла Ниар, сердце гнома екнуло. Привыкший на все обращать внимание, реагировать на малейшие признаки опасности, Торин, заприметив скользнувший внутрь темного помещения лучик света, потянулся к мечу. Привычки, знаете ли, от них избавиться практически невозможно. Ожидая увидеть в дверном проеме какого-нибудь орка (вероятно, спросонья), Торин в удивлении замер, наблюдая за тем, как в щелку протискивается маленькая девчушка. Осторожно ступая по полу, видимо остерегаясь скрипов и шорохов, Ниар прикрыла за собой дверь и начала медленно ступать вперед. Перешагивая через спящих гномов или обходя их стороной, если такая возможность существовала, воспитанница Беорна невесомой тенью шла на кухню. Торин, задержав дыхание, молча наблюдал за Ниар, боясь пошевелиться. Нет, чем-то смутить девушку гном вряд ли мог. Но давать ей понять, что не спит, тоже не собирался. Во-первых, потому, что тут же началась бы сутолока: друзья бы проснулись, сразу бы заверещали, начали бы готовить завтрак. Во-вторых, хотелось просто понаблюдать за тем, что будет происходить. А произошло следующее.