Чертоги Казад-Дума (СИ)

Ниар, обойдя всех гномов, остановилась подле Ори, склонилась над ним и укрыла, при этом как-то по-матерински нежно. Потом коснулась лба гнома рукой. Страдающий плохими снами, Ори всегда под утро начинал переворачиваться с боку на бок, иногда издавая странные стоны, похожие чем-то на стоны болеющего человека. Торину всегда было искренне жаль мальчишку, но помочь ему Король-под-Горой был не в силах. Сегодняшнее утро ничем не отличалась от многих уже прошедших: спящий Ори начал ерзать на полу, скинул с себя одеяло, издавая приглушенные вскрикивания. Но стоило девушке коснуться гнома, все будто бы прошло: Ори стих и обмяк. Пораженно всматриваясь в Ниар, Торин молча наблюдал за тем, как девушка поднимается с колена на ноги, несколько секунд стоит над спящим другом, а затем отправляется на кухню. Подмывало во весь голос спросить: что, балрог дери, произошло?

Однако свои наблюдения Торин пока предпочел оставить при себе. Причины были. Много причин. Но хватало одной. Вполне возможно, что Ори просто стало чуть-чуть полегче. Совпадения, они иногда случались. Наверное, даже чаще, чем «иногда».

Девушка тем временем за обе щеки уплетала сухие пластинки медового хлеба, запивая их водой. Искоса поглядывая на Ниар, Король-под-Горой отчего-то почувствовал себя слегка смущенным. Ничего запрещенного или непристойного в своих действиях (а точнее – в их отсутствии) Торин не находил, но тем не менее воспринимал мелкий шпионаж как нечто низкое. Пожалуй, следовало дать девушке понять, что за ней наблюдают. С другой стороны – зачем?

Ниар ела красиво. Именно красиво – надкусывая хлеб, девушка медленно его прожевывала, явно наслаждаясь трапезой. Иногда отирая губы, она подносила к ним кружку и делала два-три больших глотка, после чего снова принималась за хлеб. Порой крошки падали ей на колени, и тогда девушка очень коротким движением смахивала их со своей одежды. А временами они оставались у нее на губах, и тогда Ниар осторожно их слизывала. Прикончив один хлебец, задорная девчушка по-мальчишески непринужденно облизала пальцы и в один присест допила воду. Оглядев же стол, сложила на него руки и, прикрыв глаза, просто продолжила сидеть на месте.

Торин вчера не успел хорошенько разглядеть воспитанницу Беорна. Случайных пятнадцати минут вряд ли могло хватить для ознакомления с внешностью, так что эреборец с любопытством окинул юную особу свежим изучающим взглядом. Да, Ниар была подтянутой – но далеко не худой, как могло показаться. Стройные ноги в икрах были широки, так что утверждение «девушка любит бегать» имело некий смысл. Руки в запястьях казались до ужаса тонкими, а ладони – крохотными, аккуратными, ухоженными. И даже если Ниар занималась тяжелой работой по дому, тонкая кожа и маленькие не натруженные пальчики не выдавали в юной особе домохозяйку. Тонкая рубашка скрывала под собой широкие для леди плечи, маленькую грудь и осиную талию. Не девушка, а загляденье. Действительно, как крепкий и острый клинок умелой работы.

Засмотревшись, Торин не заметил, как Ниар поднялась со своего места. Убрав кружку в мойку (казалось гному, что при желании в ней можно было кого-нибудь утопить), а остатки хлеба обратно в шкаф, задорная девчушка направилась назад, к выходу из дома. Упругой походкой вышагивая к двери, Ниар на секунду задержалась напротив Торина, подняв к нему лицо. И посмотрев ему в глаза…

Вот тут Король-под-Горой испытал неслабое потрясение и теперь уж точно сильное смущение. Уверенный в том, что на лице его сии эмоции вряд ли читались, Торин просто продолжал упрямо глядеть девушке в глаза, уступая ей возможность действовать.

Ниар, к удивлению гнома, просто живенько улыбнулась, коротко поклонилась и, не став дожидаться ответа со стороны Короля, пошла к двери. Ее непринужденное поведение, такое легкое и такое при этом странное, вводило в прострацию. Провожая глазами силуэт девчушки, Торин молчал.

А на задворках сознания крутилась одна и та же фраза, эхом вторящая эмоциональному состоянию: вот вам и утро доброе, чтоб его.

А на задворках сознания крутилась одна и та же фраза, эхом вторящая эмоциональному состоянию: вот вам и утро доброе, чтоб его. Двалин не был предвзят. Скорее просто устал как вол и со вчерашнего вымотался так, словно всю предыдущую неделю вкалывал на поле. Спать пришлось на полу, а от подобного «комфорта» спина болела в два раза сильнее обычного. Старые травмы порой напоминали о себе, а гному гораздо приятнее было почивать на мягкой почве, чем на прямых кленовых досках. Впрочем, крепкий завтрак компенсировал все ночные неудобства и тупую, ноющую боль в пояснице. Отпивая пьянящего меда из кружки, гном оглянулся.

Завтрак подавали тоже звери: как и вечером, они стайкой набежали к столу, ловко расставили на нем кружки и тарелки, принесли из кладовой большие блюда с печеными пирожками, булочками и сладкими медовыми кексами. Завершив приготовление к трапезе, звери Беорна исчезли из дома так же неожиданно, как и появились в нем.