Чертополох 3

Зачарованный мигнул - это были явно не те слова, которые он ожидал услышать при встрече - потом посмотрел уже более сердито, но артачиться не стал. Переступив с лапы на лапу, беркут тяжело оттолкнулся от столешницы и перелетел комнату. Устроился на спинке кровати и вновь наградил меня сердитым взглядом.

- Я спрашивала не из пустой прихоти.

Подняв оконную раму, я впустила в комнатушку морозный воздух и махнула рукой в сторону утонувшего в намётах деревянного сруба.

- Жди меня там - возле конюшни. Я скоро спущусь.

Беркут гневно щёлкнул клювом - казалось, ещё мгновение, и ночную тишину разорвёт сердитый, протестующий птичий клёкот. Но человеческая натура пересилила. Беркут, так и не издав ни звука, перелетел к окну. Устроившись на подоконнике, вопросительно оглянулся, а после выбрался наружу и в несколько взмахов крыльев добрался до нужной крыши.

Особой красоты, если честно, в его полёте не было - движения слишком резкие и тяжёлые для птицы, но главным было то, что держался на крыле он вполне уверенно.

Закрыв окно, я задула огарок свечи. Погрузившаяся во тьму комната словно бы уменьшилась в размерах, и стала казаться выстуженной и затхлой - такой, словно бы в ней не ночевали месяца три. Если амэнцы будут отсыпаться после пьянки хотя бы до позднего утра, отвод скроет все следы моей ночёвки - накинуть на меня колдовскую узду, как в своё время сделал кривоплечий, у них уже не получится. Седой военачальник оказался неплохим учителем.

Выйдя в коридор, я заперла двери у себя, а потом ненадолго задержалась у комнаты, которую амэнцы отвели беркуту. Ключ вошел в чужой замок лишь на две трети, но мне всё же удалось провернуть его до тихого, сухого щелчка и переломить так, чтобы шейка не торчала из скважины.

Заклинивший замок, конечно, не являлся серьёзным препятствием для амэнцев, но мне любая их заминка и задержка могла бы пойти на пользу, так что выбирать не приходилось.

От мысли, что вновь предстоит игра с амэнскими колдунами, в душе всколыхнулись недобрые предчувствия - спускаясь по лестнице, я всё ждала скрипа двери или гневного окрика, но всё прошло гладко. Незаметно спустившись вниз и прокравшись к чёрному ходу, тихо выскользнула во двор, ступила на белый, скрипнувший под подошвой снег... И пока наискось, через двор пробиралась к конюшне, живущая под сердцем тревога всё нарастала, хотя и нужно было сделать всего четыре десятка шагов. В эти мгновения я словно видела себя со стороны - тёмная фигура на белом снегу, мишень, в которую вот-вот вонзится стрела - но когда, наконец, зашла в стойло и провела рукой по густой гриве своей лошади, страх отступил.

Я быстро взнуздала и оседлала кобылу, закрепила седельные сумки. Ласточка недовольно всхрапнула, ударила копытом - столь ранняя побудка пришлась ей не по нраву, но солёный сухарь вполне примирил лошадь с беспокойной ночью. Как только я вывела её из конюшни под уздцы, дежурящий на коньке крыше беркут немедля спикировал вниз - на спину лошади, и уцепился когтями в переднюю луку седла. Ласточка, к счастью, была не из пугливых - она лишь недовольно тряхнула головой и тихо фыркнула, так что за ворота постоялого двора мы выбрались без лишнего шума.

Оказавшись на тракте, я взобралась в седло и направила лошадь к темнеющему впереди лесу. Беркут так и остался на выбранном им месте - днём, когда придётся проезжать через какое-нибудь поселение, нам наверняка нужно будет разделиться, чтоб не привлекать лишнего внимания, а пока пусть будет так, как есть.

Неожиданный порыв ветра пронёсся меж деревьев, уронил с нависающей над дорогой ветки целые комья снега на мой плащ. Я собрала рукой пушистые хлопья, поднесла их к лицу и прошептала, переиначивая старый наговор:

Снег впереди меня,

Снег позади меня.

Укрой, защити -

Следы замети.

После чего бросила снег через левое плечо и, не оглядываясь, послала лошадь вперёд.

Ревинар и Мелир

Ревинар проснулся поздно - с тяжёлой головой и мерзким, кислым привкусом во рту. Вначале он, всё ещё лёжа на кровати с закрытыми глазами, погрешил на хозяина постоялого двора, который поит благородных проезжих дешёвым пойлом для черни, но, припомнив вчерашнее, снял обвинение. В настигшем его, Ревинара, похмелье виновно не качество выпивки, а её количество. Да и, если уж начистоту, не стоило мешать лендовский васкан с амэнским тёмным, похожим на бычью кровь вином - они хороши порознь, но никак не вместе.

Всё это Ревинар знал, но вчера позволил и себе, и племяннику и хмель, и отдых. Слишком уж утомили его и дорога, и отсутствие сна, и зачарованный Владетель... Ну почему треклятый Остен не лишил беркута голоса? А голос у бывшего крейговца между тем был омерзительный - он выучился не только пронзительно клекотать, но даже скрежетать, хотя, казалось бы, птичье горло не может издавать таких звуков. И кричал всегда подолгу, словно не ведая усталости!