Чертополох 3

Как бы то ни было, книга и последующие за ней размышления отвлекли меня и помогли скоротать большую часть ночи, так что новый день я встречала хоть и сонной, но зато с усмирённым сердцем и разумом.

Меж тем, все утренние дела шли своим обычным порядком ровно до тех пор, пока не подошло время занятий. Сегодня Дари первым делом предстояло постигать математику, а эта наука, как искренне думал ведущий занятия Илар не предназначалась для женского ума. Я не стала с ним спорить, и, поджидая мальчика, осталась в своей комнате, чтобы заняться там рукоделием. Всё же выделенная мне комната действительно оказалась самой светлой - сидя у окна, в ней можно было заниматься самой тонкой работой. Я же, за дни, проведённые вместе с сыном Остена, заметила, что здоровье мальчика действительно было очень хрупким и нуждалось в укреплении, а поскольку варить зелья мне было запрещено, я решила вышить на нательных сорочках Дари защитное плетение.

Чародейство это было несложным, так же, как и вышивка. Несколько знаков на обратной стороне одежды по вороту, рукавам и на груди - чтобы ребёнок рос крепким, а хвори его не донимали. Орудуя иглой, я нашёптывала молитвы Малике и Лучнице, и вскоре так погрузилась в работу, что не видела и не слышала ничего, кроме неё. Каждый стежок, каждое движение иглы сопровождалось словом молитвы - плетение нитей и слов соединялись меж собой, порождая хрупкую и воздушную поначалу защиту. Я растила своё чародейство, точно цветок, да оно и казалось мне хрупким весенним подснежником, в который я вкладывала все те немногие силы, что мне были оставлены по воле Остена. А потому подняла голову лишь тогда, когда был сделан последний стежок и сказано завершающее слово. И тут же невольно вздрогнула - кривоплечий, очевидно, вошёл ко мне, когда я работала, и теперь, как ни в чём не бывало, восседал на лавке и небрежно перелистывал книгу, которую я ещё не успела вернуть в комнату для занятий.

Мысль о том, что Остен уже неизвестно сколько наблюдал за мной и моим чародейством, неприятно царапнула, но я попыталась не дать волю начавшей разгораться в сердце злости. В конце концов, тысячник - хозяин этого дома, да и моё колдовство он не порушил, терпеливо дожидаясь, когда я закончу вышивку.

- Ты прочла её, Энри? - Остен, увидев, что я закончила, не стал тратить время на пустые приветствия, а сразу начал с того, что его интересовало, - Как тебе этот труд прославленного философа?

Я не торопясь сложила шитьё, и, взвесив все за и против, решила ответить честно.

- В книге есть интересные наблюдения, но ваш мудрец, клеймя чужие пороки, не замечает своих. Он спесив, надменен и любит поучать.

- Верно, - на губах Остена мелькнула улыбка. - Наш философ ещё тот балабол. А уж описанное им в конце идеальное княжество и вовсе химера.

- Тогда что эта книга делает в учебной комнате? - я действительно не понимала, зачем тысячнику вкладывать в голову собственного сына мысли, с которыми он не согласен, но Остен на мой вопрос ответил очередной мимолётной усмешкой.

- Дари по ней будет учиться читать между строк. А еще понимать, что кроется за елейными словами милестских придворных. Я считаю, что это очень полезный навык... Кстати, можно взглянуть на твою работу?

Я посмотрела на требовательно протянутую руку и без слов отдала тысячнику сорочку мальчика. Что бы я ни думала, Дари - сын тысячника, и он вправе знать, что за плетения я вышила на одежде его единственного ребёнка.

Остен развернул одежду, его ладонь птицей взметнулась над вышивкой, так и не коснувшись ни единого стежка. Чуткие длинные пальцы замерли, а потом слабо шевельнулись, словно бы плетя невидимый узор, а ещё через миг тысячник хмуро взглянул на меня.

- Просто, но при этом вполне действенно. Я рад, что Дари тебе небезразличен, вот только с колдовством тебе следует быть очень осторожной. Не забывай, Энри, каким ядом тебя травили.

- Я помню, но это совсем несложное чародейство, - я забрала сорочку из рук тысячника, а тот встал с лавки, повёл плечом так, словно бы оно затекло.

- После такого занятия неплохо было бы прогуляться по саду. Погода на дворе хорошая, ясная, да и мороз некрепкий. А уроки Дари закончатся где-то через час.

- Так почему бы не подождать его? - прогулка вместе с Остеном не казалось привлекательной, но тысячник на моё возражение лишь хмыкнул.

- Не все разговоры хороши для детских ушей, Энри. А наши с тобой беседы именно такие.

Произнеся это, он тут же вышел из комнаты - дальнейших возражений тысячник слышать не желал, и мне пришлось подчиниться. Я сменила платье на более подходящее для прогулки, переобулась, и, накинув тёплый плащ, вышла из комнаты.

Несмотря на искрящийся под солнечными лучами снег, сад казался унылым - стоящий ровными рядами деревья и кусты, узкие, кое-как расчищенные дорожки, затянутый льдом пруд с сухими камышом по берегам... Но Остену, казалось, здесь нравилось - заложив руки за спину, он замер у самого края берега и молча смотрел на огромное ледяное зеркало. Лицо его при этом было на диво спокойным.