Чертополох и роза

До дугласовского клана дошли кое-какие слухи, и они сочли, что это необходимо поскорее довести до сведения королевы. Но хитрецы понимали, что любые сведения, полученные от них, вызвали бы у Маргариты оскорбленное недоверие. А вот если нашептать новости в виде сплетни, королева не успокоится, пока не выяснит, правда это или ложь.

Одна из горничных поделилась с госпожой слухами, хитроумно ввернув в разговор имя Флемингов:

– Ах, эти Флеминги, ваше величество. Они всегда так важничают! Лорд Флеминг, говорят, так ненавидел свою жену, что она умерла за завтраком вместе со своими сестрами. А теперь, конечно, его сестра стала задирать нос…

– А с какой стати? – лениво осведомилась Маргарита, думая о Якове, что до конца дней своих оплакивал Маргариту Драммонд, отравленную во время того же фатального завтрака вместе со своей сестрой, женой лорда Флеминга.

– Да из-за милорда герцога, ваше величество.

– Какого герцога?

– Милорда герцога Олбани, ваше величество. Маргарита опустила глаза, пытаясь скрыть страх:

– А что с ним такое?

– Ну, ваше величество, говорят, он не мог жить со своей женой, поскольку та инвалид, и, вполне естественно, нуждался в любовнице. А Флеминги всегда ищут выгоды и, без сомнения, уговорили ее на это.

– На что? – потребовала ответа королева, желая произнести эти слова тихо, но чувствуя, что срывается на крик.

– Сестра Флеминга стала любовницей милорда Олбани, ваше величество. Ну, он привлекательный мужчина, да и у нее все на месте. А ее семья ничего дурного не видит в том, чтобы завести дружбу с регентом подобным образом.

– Это все пустые сплетни.

– Нет, ваше величество, я…

– Говорю вам, чушь и болтовня!

Горничная замолчала, но была очень довольна – она выполнила свой долг перед хозяевами, Дугласами, и жестокая хитрость сработала.

Королева теперь не успокоится, пока не выяснит правду, а то, что во время последнего пребывания герцога Олбани в Шотландии сестра лорда Флеминга была его любовницей, не оставляло никаких сомнений.

Она застыла в постели, держа перед собой зеркало. Глаза лихорадочно блестели; их жгли злые слезы, по гордость не позволяла плакать. Маргарита не была таким слабым созданием, чтобы рыдать и плакать потому, что ее снова обманули.

Все, казалось, происходило по одной и той же бесчеловечной схеме. Мужчины, которых любила Маргарита, подло изменяли ей. Она дарила им страстную любовь, была готова на величайшую преданность; но, увы, ее всегда обманывали. И другие узнавали об этой неверности раньше, чем она успевала хотя бы помыслить о возможной измене.

Это было слишком тяжело, чтобы терпеть молча, и если Маргарита умела страстно любить, то не менее сильной была и ее ненависть.

Королева ненавидела Олбани за то, что он так ее обманул. Она теперь понимала, что сама склонила герцога к роману, да, это она позвала его, а столь галантный кавалер не мог ответить отказом, хотя все это время, несомненно, предпочитал объятия красотки Флеминг.

Королева ненавидела весь клан Флемингов. И ничего не могла поделать с этой ненавистью. Она стала именовать Флеминга убийцей жены и невесток. Это возродило старую, почти позабытую клевету – все опять вспомнили, как Яков IV хотел жениться на Маргарите Драммонд и как она умерла, позавтракав вместе с двумя сестрами, в том числе – женой Флеминга.

От чьей руки в действительности погибли эти женщины?

Могло ли быть правдой, что лорд Флеминг, желая отравить собственную жену, по ошибке убил вместе с ней и сестер?

Возрождение стародавней истории было очень слабой местью, полагала Маргарита, за ее собственные муки.

Как же она была несчастна в эти теплые летние дни!

«Я никогда больше не доверюсь ни одному мужчине», – говорила себе Маргарита.

Отныне она посвятит себя только сыну. Мальчику шел одиннадцатый год. Он был умен, сообразителен и очень любил мать, которая, подружившись с Олбани, смогла проводить с ним целые дни.

Дэвид Линдсей все еще был постоянным спутником юного короля и отдал бы жизнь ради мальчика. Яков знал это и горячо любил его.

Дэвид недавно женился на молодой девушке по имени Джэнет Дуглас. Она была белошвейкой в королевском доме и зарабатывала десять фунтов в год, но женитьба ничего не изменила в обязанностях Линдсея. Король унаследовал от отца любовь к музыке, и Дэвид всячески поощрял ее, так что долгие часы проходили в пении, а также игре на лютне и клавикордах. Дэвид, кроме того, научил воспитанника любить животных и заботиться о них, и для обоих было огромным удовольствием играть с животными в парке Стерлинга и пытаться научить их всяким фокусам. Дэвид никогда не позволял мальчику проявлять хотя бы малейшую жестокость, но весьма настойчиво старался втолковать ребенку, что, какое бы удовольствие он ни получал от игры с мохнатыми и пернатыми друзьями, никогда нельзя забывать, что его долг – заботиться и защищать их.