Чертополох и золотая пряжа (СИ)

Дальше произошло что-то совершенно не поддающееся законам мирозданья. Уши на мгновенье заложило, в переносице защипало, и Румпель упал на мягкий мох. Прямо под ногами блеснула уздечка. Оглянулся. За спиной стоял брат-близнец лесного колодца. Дальше шелестела листвой буковая роща, а за ней виднелся каменный бок дома. Любопытство взяло верх, и Румпель, убрав в поясную сумку уздечку, зашагал по аккуратной тропинке.

Дверь дома оказалась заперта, но стоило магу взяться за ручку, как тут же со скрипом отворилась. Легкий ветерок пронесся по дому, разгоняя пыль и зажигая огонь в камине. Румпель осмотрелся. Комната небольшая, но светлая. Добротный стол, два крепких стула, полка со всякой утварью. Еще три двери по сторонам света, окна в каждой стене, лестница на второй уровень. Хорошо, уютно, словно домой попал, только вот… Маг не сразу понял, что его смутило, а когда понял, не поверил своим глазам. Одно окно выходило на край городской улицы, за другим на него уставилась удивленная коза, а из третьего хорошо были видны домики, разбросанные у подножья горы.

— Рыбьи потроха! Это что за сидский морок! — раздался за спиной удивленный возглас келпи. — Почему мы в четырех местах одновременно?

— Сидский, точно… — Румпель задумчиво потер изуродованную часть лица. — Отец говорил мне, что правитель сидов даровал мне колодец в Бернамском лесу. Видимо, я нашел свой подарок. Хорошо, хоть голову не придется ломать, где жить, — маг растерянно протянул уздечку Калдеру. — Ты как тут оказался?

— Так же, как и ты, спрыгнул.

— Ты ж боялся.

— Боялся, но за тебя, как оказалось, сильнее. Ну что, пойдем по городу гулять или скинем в колодец твою кобылу? Раз я смог, то и у нее получится.

Вскоре в разных уголках страны, сначала шепотом по большому секрету, потом громче и уверенней стали передавать друг другу страшную тайну: мол, завелся у них колдун темный, силы неведомой, мощи неслыханной. Явно знатный господин, ведь держит себя, как лэрд. Нелюдимый, молчаливый и страшный. Всякий может прийти к нему со своим делом, но не всякому будет в беде подспорье. Ни от щедрости даров, ни от громкости проклятий не зависит милость колдуна. Сплетни разлетались как осколки, и чем дальше они падали, тем невероятней истории рожали. Но самая интересная была скрыта от посторонних глаз.

Холодным осенним вечером Румпель почувствовал беспокойство. Ему послышался тихий плач. Одну за другой маг открывал двери, слушая вой вечерней стужи, но стоило закрыть их все, как снова слышались всхлипы. «Для банши слишком тихо», — он прикрыл глаза и мысленно потянулся к плачу. Всхлипы затихли, и Румпель недовольно поднял веки. Каково же было его удивление, когда он обнаружил себя не в собственном доме, а посреди уютной, но совершенно чужой комнаты. На высокой, устланной периной кровати зарычало что-то огромное и мохнатое. Румпель подобрался и потянулся к кинжалу. Но рука так и замерла у пояса, стоило из-за спины пса высунуться маленькой мордашке. Несколько секунд они разглядывали друг друга. Румпель смотрел на пепельноволосую девчонку, а она с любопытством глядела на черный провал капюшона.

— Фу, Грей! Не рычи! — осадила девочка пса. И маг аж задохнулся от возмущения.

— Ты что творишь, бедовая?! А вдруг я разбойник, душегуб или дух неприкаянный? Ты зачем пса успокаиваешь, он же тебя защищает.

Девочка склонила голову на бок и лукаво улыбнулась.

— Такой большой, а глупости говоришь. Дух неприкаянный стонал бы, звал, да силу тянул. А душегуб или разбойник, тем более маг, разговоры бы городить не стал, а сразу за дело бы свое темное принялся. Ты же, скорее всего, подарок матушкин.

— Чего?! — Румпель от удивления даже шаг назад сделал.

— Да не бойся ты меня, — серьезно посмотрела на него бирюзовыми глазами девчушка, — Не трону. И Грей зубы скалить больше не будет. Показать кое-чего хочу.

Румпель начертил в воздухе руну, развеивающую морок, но хитрая беловолосая бестия так и продолжила сидеть на кровати. Только розовую ногу вниз свесила, да болтала ей в воздухе. Все происходящее отказывалось укладываться на полку понимания, но интуиция и чувство опасности молчали. Маг заложил руки за спину и сделал шаг к кровати.

— Грей, подвинься! — девочка попыталась столкнуть мохнатую глыбу.

— Я постою, юная леди. И так верх неприличия оказаться ночью в вашей спальне, поэтому лучше не усугублять мое и без того незавидное положение.

Мелкая егоза прыснула в кулачок.

— Да, уж удивится папенька. Ладно, смотри, — она выложила на кровать свои сокровища. — Это наследство мне от матушки досталось.

Румпель взглянул на золотые брошь и кольцо. От них веяло магией Холмов, и он поднял на девочку недоуменный взгляд. Та заливисто засмеялась, словно и не плакала несколько минут назад.

— Вот и я на них так же смотрю. Где это видано, чтобы матушкиных даров прощальных только два было. Ни в одной книге я такого не читала. А вот теперь все сходится: ты — мой третий подарок. Мне было плохо-плохо. Грустно-грустно. И я так хотела разделить с кем-то одиночество. Ведь поделенное на две части, оно чуточку легче.