Чертополох в хрустальной вазе

— А я гляжу вечером — свет в доме Сергеевны горит. Ну, думаю, наверное, приехала новая жиличка. Вот и правильно, чего же дому пустовать! Летом тут одно удовольствие жить. Красота сказочная! В прошлом году в лесу столько боровиков было, дачники прям с ума посходили. Что ж, я рада, что у меня теперь такая соседка. Пойдемте ко мне завтракать, я блинов напекла.

— Нет, что вы, спасибо, — смутилась девушка. — Я дома позавтракаю. А где у вас тут магазин, Анна… Извините, забыла ваше отчество…

— Максимилиановна. Такое вот отчество, не выговоришь с первого раза. Да и не надо отчества, просто тетя Нюра зовите, все меня здесь только так и зовут. А магазин недалеко, по улице до конца, потом направо. Я вам покажу, если хотите, я сегодня как раз туда собираюсь. Только зря вы от блинов отказываетесь. Мне их одной вовек не съесть. Вот, обещала племянница из Владимира приехать, да позвонила, что не сможет, сильно занята. Так что пойдемте, а то придется блины соседским барбосам раздавать. Пропадут ведь.

Аргумент подействовал, и Альбина согласилась, пояснив, что придет через полчаса, потому что еще даже не умывалась. Соседка показала в окно свой дом и, напомнив, что дверь в доме и калитку нужно обязательно запирать, ушла.

Тетя Нюра оказалась большой любительницей поговорить. Пока гостья наворачивала блины с прошлогодним малиновым вареньем, хозяйка рассказывала про свою жизнь.

Детей у Максимилиановны не было, Бог не дал. После безоблачного двадцатилетнего супружества муж нежданно-негаданно ушел к другой, двадцатисемилетней, а потом, спустя всего два года, и вовсе умер от лейкоза. Наверное, потому, что на вредном производстве всю жизнь трудился. Перед смертью, когда она сидела подле его кровати в больнице (молодая жена отказалась ухаживать за умирающим, нервы не выдержали), просил у нее прощения. Она простила.

Сама Анна всю жизнь проработала врачом в детской поликлинике, а выйдя на пенсию, решила перебраться сюда, в деревню.

Небольшой, но крепкий дом достался ей от покойных родителей. Живет она тут, на природе, и зимой и летом, во Владимир наведывается лишь изредка, чтобы сделать покупки, навестить единственную племянницу, поболтать со старинными подружками, а заодно и деньги получить с квартирантов. Свою однокомнатную квартиру Максимилиановна сдает, и это позволяет ей жить безбедно. Впрочем, многого ей не нужно, к тому же у нее есть сад и огород. Сидеть в деревне без своей редиски, картошки, огурчиков да зелени — нет, такого ей не понять! Хотя обитают тут личности, которым лень взять в руки лейку или лопату. Но это все лодыри да пропойцы.

— Картошка в том году хорошая уродилась. И погреб у меня отличный, до сих пор ни одна картофелина не проросла. Да что ж вы не едите? Кушайте, кушайте, Альбиночка, — приговаривала хозяйка, — вы такая худенькая. Прямо прозрачная.

Альбина, немного подумав, взяла с блюда еще один блин.

Тетя Нюра посматривала на нее с затаенным ожиданием, наверное, рассчитывала на ответную откровенность, однако девушке не хотелось рассказывать свою историю. Эта симпатичная пожилая женщина станет жалеть или, чего доброго, сочтет ее, как Светка, глупой и наивной. Но, наверное, она такая и есть на самом деле — доверчивая дурочка, не знающая жизни, не способная отстоять свои права. Нет, не станет она жаловаться на судьбу и ждать чужого сочувствия.

Анна Максимилиановна продолжала смотреть на нее выжидающе, и Альбина, вздохнув, кратко рассказала, что с мужем она развелась, отец недавно умер, и она, тоскуя, решила пожить летом в деревне.

— И правильно решили, деточка, — закивала тетя Нюра. — Жить на свежем воздухе полезно как для души, так и для здоровья. Ничто так хорошо не лечит от депрессии и от болячек всяких, как общение с природой и работа на земле. Вот выйдешь утром из дома, увидишь, что все, что посадила своими руками, растет, к солнцу тянется, так сразу на душе тепло и радостно делается.

Альбина честно призналась, что никогда не занималась земледелием. Собственного участка, на котором можно было бы что-нибудь посадить, у них с отцом не было. В детстве она жила на даче, но на чужой — родители снимали на лето.

— Так в этом ничего сложного нет, — успокоила ее собеседница. — Я вам помогу. Все покажу. Будете свою редисочку кушать, лучок зеленый. Ну а теперь пойдем в магазин. Оставьте, оставьте, посуду я сама потом помою.

Они вышли за ворота. Возле соседского забора играл с черным котенком чумазый мальчуган лет семи-восьми. Ребенок болтал перед носом животного веревочкой, кот ловил ее лапкой или пытался схватить зубами. Оба были так заняты этим развлечением, что не обратили внимания на прошедших мимо женщин.

Когда мальчик и котенок остались позади, тетя Нюра протяжно вздохнула:

— И послал же Бог соседей! Не семья, свиньи какие-то! Земли полно, так нет же, ничего не сажают, лишь водку хлещут целыми днями. И где только деньги берут? От них-то и держу дом на запоре. Оставь калитку открытой — мигом в огород залезут да и что-нибудь стянут. Прошлым летом почти всю клубнику собрали, пока я в город ездила, к племяннице. Продали и пропили.