Чертов герой

– Не знаю, что на тебя нашло, Тоби, – сказал Мэл, – но, думаю, мы во всём можем разобраться. Давай сядем за кружечкой, только мы вдвоем, как в «Серебряном стремени» в старые времена, и поговорим. Мы были друзьями. И, насколько я знаю, мы всё еще друзья. Я понимаю, что на Тени всё закончилось не так, как нам хотелось бы – особенно, что касается Джинни Эдер. Это… Это одна из самых страшных трагедий в моей жизни. Но мне всегда казалось, что эта история уже в прошлом. По крайней мере, насколько я мог судить по твоему отношению ко мне во время войны. Что изменилось с тех пор?

– Что изменилось, Мэл? – отозвался Тоби. – Ну, всё изменилось. Я уже не тот наивный парнишка, которым был раньше. Я стал старше, мудрее. Я многое понял.

Мэлу показалось, что за отведенное ему время от Тоби он ничего не добьется, и поэтому обратился к толпе.

– Я не понимаю, что происходит. Мы же все тут «бурые», так? Все мы воевали, все сражались против Альянса. Я – один из вас, и вы должны это понимать. Я ничем не заслужил бы подобного обращения. Не знаю, какое преступление я, по-вашему, совершил – и мне бы очень хотелось послушать, в чем меня обвиняют – но я невиновен.

– Прекрасные слова! Послушайте этого лжеца, этого та ма дэ хунь дань. – Тоби ткнул пальцем в сторону Мэла. – Ты прекрасно знаешь, что ты сделал. И тебе всё сходило с рук – до сегодняшнего дня. Но теперь ты, наконец, ответишь за все свои прегрешения. Что ты сейчас чувствуешь? Возможно, ты всегда знал, что рано или поздно этот день настанет, и теперь ты рад, у тебя почти камень с души свалился. Можно больше не прятаться, не выдавать себя за достойного человека. Ты наконец-то примиришься с тем, кто ты есть на самом деле.

Толпа заревела.

– Да ерунда это всё, Тоби! – крикнул Мэл. – Если кто и ведет себя недостойно, так это ты и твои клоуны. Ты распалил этих кретинов льстивыми речами, но это ты лжец, а не я. Рано или поздно они это поймут, и что с тобой тогда будет? А?

Мэл понимал, что ничего не добьется, оскорбляя Тоби и других «бурых»-ветеранов, но, чёрт побери, он не собирался играть роль мальчика для битья или козла отпущения. Без боя он не сдастся, и пока что его лучшим и единственным оружием были слова.

Толпа, естественно, рассвирепела; люди затопали ногами и завопили. Они требовали крови – его крови, – и Тоби без колебаний принялся их провоцировать.

– Послушайте его! Вот как невысоко он вас ставит. Вот как настроен человек, который готов продать своих братьев и сестер. Уведите его отсюда с глаз долой!

Волна ненависти обрушилась на Мэла. Тюремщики, возглавляемые узколицей женщиной с ленивым взглядом, сгрудились вокруг него и повели обратно по тоннелю. Ноги у Мэла подкашивались. Веревки натерли его запястья. Всё, что не ныло, болело, а всё, что не болело – ныло. Он чувствовал себя столетним стариком.

Когда на этот раз они добрались до развилки в тоннеле, они выбрали другой путь – тот, который вел прочь от криков и ярости. Прочь от Тоби Финна, одного из лучших друзей Мэла на Тени, который по необъяснимой иронии судьбы собирался стать его палачом.

Женщина с узким лицом остановилась в свете фонарей, повернулась направо и рывком распахнула дверь из ржавой сетки. Завизжали петли. Узколицая нетерпеливо подала знак рукой, указывая на проход. Сопровождающие окружили Мэла. Они словно надеялись, что он попытается сбежать, и тогда они смогут его избить. Примитивная часть его мозга посоветовала ему дать деру. «Действуй, чёрт побери. Посмотрим, что из этого выйдет». Он знал, что если пройдет в эту дверь, то никогда оттуда не выйдет. Так что с тем же успехом можно дать бой прямо здесь, даже если это ускорит неизбежный финал.

Когда тюремщики стали подталкивать Мэла вперед, ему показалось, что время замедлилось. Детали окружающей среды вдруг увеличились в размерах. По одной из стен тоннеля текла вода, капля за каплей, и исчезала в темной грязной луже. Вокруг горящего факела летал мотылек, заигрывая с огненной смертью. Чуть дальше, во тьме тоннеля, кто-то негромко поскрипывал – возможно, летучая мышь. Быть может, она сейчас висит вниз головой и пытается снова заснуть.

Они подошли к двери, и Мэл заглянул туда, куда его собирались посадить. Наверное, когда-то здесь был склад. Голый пол – ни соломы, на которую можно лечь, ни одеяла, чтобы укрыться. Только земля и камни. Спиной он чувствовал общую массу своих тюремщиков, которые заблокировали ему выход. Его душа снова запротестовала, завопила о том, что нужно спасаться. Что нужно сделать хоть что-нибудь.

Нет. Более разумным будет подчиниться. Выждать. Тогда у него будет время подумать о том, как выпутаться из этой ситуации.

Так утверждала более спокойная часть его разума.