Чертов Лоб (СИ)

Сон не приходил долго, но потом крепко схватил меня и, принесу себе соболезнования за энтузиазм, унес в неведомые дали. Проведенная в знакомом доме ночь почти полностью избавила меня от мучительного головокружения, безудержного мелькания цен и вообще от графиков. Утро выдалось теплым, почти по-летнему солнечным и безветренным. Сегодняшнее утро буквально до отвращения переполнялось безмятежностью и спокойствием, хотя для меня оно началось с дьявольски-громкого стука во входную дверь. Чувствовал я себя вполне бодро, несмотря на чудовищно раннее возвращение Игорька с объемистым узелком, собранным его женой.

Стоит признать, готовит ленивая толстая дура кабана не очень плохо.

Довольно сносно позавтракав, мы зашагали за околицу Осиновки. Обогнули добротную кирпичную ограду, защищающую от завистливых безденежных селян новенький коттедж. Наткнулись на сварливо ворчащий ручей, через который перебрались по стволу поваленного дерева. Поднимаясь на спину очередного взгорка, пересекли широкое асфальтированное шоссе. Спустились в каменистый, совершенно лишенный растительности лог, едва не влетев в лужу топкой грязи, снова взобрались по склону на противоположном берегу ложбины. Прошли под линией электропередачи, для строительства которой когда-то, наверное, еще в советские годы была сделана широкая просека. Дважды мы шагали по крепко наезженным проселкам, пока мой провожатый не нырял между обглоданными осенью кустами. Насколько мог судить я, мы так или иначе продвигались в сторону Томи.

Углубившись в серьезный лес, Игорек неуверенно постоял, определяясь с направлением. Затем селянин твердым шагом двинулся в узкую лощину, постепенно спускающуюся все ниже к поблескивающему далеко впереди зеркалу крошечного озерца. Путь, так или иначе, пошел вверх. Уже больше часа нам не попадались ни просеки, ни дома, ни ограды, ни сколько-нибудь нормальные дороги. Вокруг стоял только лес, неторопливо готовящийся залечь в зимнюю спячку. Здесь все чаще стали слышаться мерзкие визгливые голоса птиц, под ногами шуршала мелкая невидимая лесная нечисть. На всякий случай я держался позади кабана на почтительном расстоянии. Мало ли какие идеи бродят в пустой черепушке селянина.

Едва приметная, окруженная хвойными деревьями тропинка внезапно распалась надвое, наткнувшись на огромный безобразный кедр с черным замшелым стволом. Примерно на высоте человеческого роста толстенный ствол обезображивала глубокая, явно сделанная топором застарелая рана.

Здесь селянин застрял надолго. Кружа у подножия дерева, Игорек кланялся, мычал нараспев, кивал головой в ответ на свои мысли, бережно приглаживал свисающие лохмотья мха, однажды даже собрал в стороне горсть высохших прошлогодних игл, присыпав мусором оголившиеся узловатые корни кедра. Вытащив из кармана цветастую ленточку, селянин взобрался на старую, наполовину заросшую рану дерева, привязав свою жалкую тряпку на самую нижнюю из ветвей. Губы Игорька при этих манипуляциях что-то шептали, рот открывался, но мне кабан не сказал ни единого слова, и даже ни разу не обернулся.

Признаться, передышка случилась очень кстати. Сидя на плоском валуне, я отдыхал после перехода, иронично и внимательно посматривая на идиотские шаманские действия селянина. Суеверие и неразвитость разума всегда ближайшие родственники. Меня сильно занимало, с чем придется столкнуться в конце дороги. Суета вокруг кедра выглядела подозрительно. Неужели деревенщина не поверил в историю с бесценными петроглифами и академиками из Новосибирска? Неужели опомнился? Неужели задумал отобрать у меня все деньги, задумал бросить в лесном лабиринте? Если честно, опомнившемуся кабану нетрудно было бы вытрясти мой бумажник, не покидая Осиновку. А обратную дорогу в поселок Виктор Олегович все равно найдет, профессорский ум и инстинкты тигра помогут.

По-летнему доброе солнце нагрело поверхность валуна, но внутри камень оставался холоден, как сибирский январь. Сидеть на валуне было вполне комфортно только несколько первых минут, потом, поерзав, мне пришлось подняться. Невысокий трухлявый пень, удобный сначала, тоже не оказался императорским троном, но хотя бы не прогнал меня слишком быстро.

На обращенном к солнцу боку неприветливого валуна виднелась четкая горизонтальная линия. Тонкая нить, рассекающая камень нашлась на обратной стороне, проходя по всей боковой поверхности округлого валуна. Природа умеет шутить лучше всех на свете. Темная, почти черная прожилка какого-то минерала имела такой удивительный вид, будто валун однажды хватили легендарным богатырским мечом, с единственного удара разрубая надвое.