Чертов Лоб (СИ)

- Если бы ты рассказал, где твой отец обнаружил камни, мы бы с тобой, Игорь Михайлович, вызвали академиков из Новосибирска. Важных бородатых умников с дипломами и разными диссертациями. Обставим все по-взрослому. Чувствую, дело стоящее. Понимаешь, слава и деньги вечно фланируют вместе, а славы на нас тобой навалят немеряно.

- Ладно, не проблема. Чертов Лоб хоть сейчас покажу.

От удивления у меня дыхание перехватило. Неужели победа? Кабану было бы проще промолчать и, даже не особенно понимая сути происходящего, попытаться заграбастать весь приз целиком, без остатка. Неужели врет? Тогда зачем?

- Отец нас водил, - пояснил селянин. - Потом мы много раз ходили. Просто от нечего делать. Пацаны! Отец, правда, не разрешал. Так мы тайком. Соберем, бывало, грибов целый мешок. На обратной дороге. Утес Чертов Лоб, место странное. У нас Осиновка вообще на ненормальном месте стоит. У всех соседей уже картошка зацвела, у нас голая земля на полях. Репа иной раз родится чуть ли не квадратная. Молоко у коров нафталином отдает.

Неужели все-таки победа? Неужели так легко? Неужели так просто? Мне захотелось врезать болтливому кабану по глупой рябой физиономии, выкрутить уши, расквасить нос, повалить селянина на землю и упоительно долго бить ногами до тех пор, пока он не затихнет навсегда.

- Отлично, отлично Игорь Михайлович. Так и знал, с тобой не пропадем, - как сумел спокойно произнес я. - Проблемка все же имеется. Академики из Новосибирска за свой счет не приедут. Ученых нужно уважительно приглашать, покланяться, обеспечить жильем, питанием, обмундированием, заранее обрисовать фронт работ, положить щедрую зарплату, нанять прислугу. Ученые, тем более академики, пальцем о палец не ударят, пока у них в карманах зелень не зашуршит, а в животах армянский коньяк не забулькает.

- Понятное дело. На то они и академики. Не мы - дурни!

- Вот именно, дурни. Вся канитель, экспертиза и научные симпозиумы в круглую сумму обойдутся. А у меня, Игорь Михайлович, признаться, случилась беда. Представляешь, заказал жене на день рождения стенку в гостиную. Хорошая такая стенка, из пяти шкафов со стеклянными дверцами. Аванс выплатил, договор с солидной фирмой подписал, подождал сколько сказано. Подходит срок, гостиная и жена остались на месте, стенки и аванса нет. Солидную фирму бесы с квасом съели, поминай как звали. Сужусь сейчас с мошенниками. Жулики профессиональные попались. Чуть ли не сто человек по всему Кемерово облапошили. Полиция их ищет, на днях во всероссийский розыск объявили. Разбирательства мои карманы полностью выпотрошили. Адвокаты, прокуроры, судьи, все со времен перестройки на сдельщину переведены, с государственного обеспечения их давно сняли. Всем принеси, каждому заплати. А тут еще первое сентября вдарило! Любимых детей в школу собрать, большая нагрузка на семейные финансы. Но, сам знаешь, Игорь Михайлович, мы только ради милых деток наших и живем на свете.

Обычно, когда я говорю, то стараюсь смотреть в лицо собеседнику. Глаза у меня не бегают, и косить в ближайшие годы не собираются. Любому растяпе известно, что кристально честный человек может себе это позволить. Странная вещь, еще при слове "симпозиум" селянин почему-то сдулся, напрягся, воодушевление его моментально спало, явно стремясь к отметке замерзания. Хотя, пожалуй, дальше я увлекся и нагородил лишнего. Не такой уж Игорек простофиля.

Неужели не поверит?

Выудив знакомую тощенькую пачку купюр, селянин с безмятежным видом потомственного идиота передал мне деньги.

- Хватит? - неожиданно сухо произнес кабан. Потом, не дожидаясь ответа, вытащил свой бумажник.

Глядя, с каким внимательным сожалением от отсчитывает бумажки, я сжал зубы. Выражение лица селянина вызвало бы смех даже у знаменитой плаксивой царевны из дурацкой детской сказки. Плати, дворняжка. Плати, несчастный идиот. Игорек выглядит мощно, как настоящий кабан, а внутри самый обыкновеннейший растяпа. Накрылись, дворняжка, сережки и швейная машинка. Семейный бюджет пошел в гости к "Титанику". Однако, побольше почтительности нельзя? Растяпа, мог бы и с глубоким поклоном деньги Виктору Олеговичу вручить, на коленях приползти. Впрочем, я не гордый. Как говорится в государственной рекламе, плати налог на глупость, и топай дальше с пустым кошельком.

Игорек очень рвался показать Чертов Лоб тем же вечером, но мне мало улыбалось бродить по темноте, неизвестно по каким диким лесам, в компании со здоровенным кабаном. То, что селянин меня избил я, естественно, не забыл. Не сумел бы, даже если бы вдруг, странно, захотел забыть. Такое моральное унижение тиграми не забывается, не искупается, не оплачивается. К тому же грудь болела до сих пор, левое ухо горело адским огнем.