Чёртов мажор (СИ)

Мне придержат дверь, когда буду идти с пакетами из магазина, ну и я придержу кому-то дверь. Я сделаю массаж ног мужу, так и он сделает мне. Ударит Егор девочку — отругаю его, но буду ждать, что когда девочка ударит Егора — отругают её.

Жалеть себя не буду, вот это да. Это я из себя собираюсь извлечь. А вот если другие этого захотят… ну пожалейте, ок, мне не жалко.

Я стала думать, после долгого анализа, что всё-таки плевать мне на женщин и их права. Я сексистка, шовинистка, токсичная женщина, страдаю мезогиний и тэ де. Как я там раньше говорила Марку? Да-да-да…

Сейчас я решила говорить это обществу: да-да-да…

И самое главное… Ника — не феминистка.

Она сама не знает что это и успешно пыталась сделать из меня себе подобную последние девять наивных лет моей жизни.

Ника не понимает.

Она сидит напротив и молчит, она не может принять то, что я говорю, будто это заклинание на латыни.

— Ты… он что тебе голову заморочил?

— Нет, Ника. Мне никто ничего не морочил, — кроме тебя.

Но мысленное я не произношу, к чёрту… она не виновата, что я тогда в девятнадцать-двадцать сидела развесив уши.

Что это было?

Ну в двух словах… это была агрессивная давящая поддержка.

Я говорила: “Что делать?”, а Ника говорила: “Будь сильной!”.

Сильной, сильной, сильной. Ещё сильнее! Яйца уже отрасли? Отлично!

Этого мы ждали, детка! Теперь ты готова.

Таких как я у Ники много, она у меня была одна.

Сильная, дерзкая, крутая Ника.

У Ники муж с ней не ругается, от молчит. У Ники дети не воспитанные, они на свободном выпасе, познают мир. Если Никины дети хотят орать на улице — они будут орать.

Но мальчикам девочек бить можно, как и девочкам мальчиков.

Но в розовом могут ходить все. И те и те.

Но гендеров не существует, а если они есть, то не очевидные.

Ника так могла, а я — наверное, нет.

— Неля…

— Что? — я поднимаю на неё взгляд и не чувствую вины.

Ок, ок, ок, Ника. Я не справилась. Я слабачка.

Ок, ок, ок.

— Ты должна быть силь…

— А он? — я спрашиваю это впервые.

— И он! Равнопр..

— Невозможно, — я качаю головой. — Ника, это невозможно. Не для меня. Ну не подхожу я твоим критериям, прости. Я пыталась. Но увы, это не моё.

— Да что не твоё? Неля! Это всё сл…

— Ник, мне пофиг, — я улыбаюсь и она дёргается назад.

Я — Неля, которая любит ужасные патриархальные сериалы.

Я — Неля, которая любит музыку, на которую снимают сексистские клипы.

Я — Неля, которая не понимает или не любит современных умных течений.

Я, оказывается, люблю секс со всеми вытекающими, включая минет. А ещё я, кажется, люблю быть женой, а не партнёром. Ну как-то так…

— Неля, ты что, делаешь из меня врага? — вопрос Ники холодный и суровый, от него веет истерикой, но мне ровно.

— Нет, я вообще ни из кого врага делать не хочу. Ты против Марка меня никогда не настраивала. Ты только хотела, чтобы я “познала себя” и стала “сильной и независимой”. Я перехотела. Мы же в свободной стране? Я думаю, что да. Так вот я хочу быть в этой стране просто женщиной. А ещё, блогеры которых ты читаешь, не феминистки, а черти какие-то. Перечитай понятие на википедии, хоть, не знаю. А то, как по мне, это просто токсичные истерички, которые орут и борются со всем подряд, чтобы с чистой совестью создавать трудности и героически их преодолевать. Прости…

— Кто же такой умный, тебе так широко глаза открыл? — сарказм. Мне Ника не верит, она по уши в блогерах из инсты, в разговорах о “всяком”, и скорее всего даже не понимает о чём я.

— Да никто! Просто вспомнила, что счастливой была раньше. Вернулась к заводским настройкам и вот… пробую новую жизнь с чистого листа.

— Рада за тебя, — и Ника встаёт из-за стола.

Она обижается, она считает, что я её предала.

А мне хорошо, будто сбежала от абьюзера и ужасного зверя, хоть это и не так.

Меня никто не угнетал. Я сама создавала себе врагов и врагинь.

Телефон звенит и я мигом беру трубку.

— Да, Марк?

— Пошли в кино?

— А дети? Сами с собой посидят?

— Ага, — он весёлый и мне весело. Мы сто лет не были в кино.

— Пошли! Захвати меня из к… — смотрю вокруг себя, на тощих богатых женщин, что пасутся у фитнес-бара со смузи, и решительно собираюсь на выход. — Из кафе, вышлю геопозицию.

— Ты же в клубе, — озадаченно говорит он.

— Ага, мне просто нужна порция вредного кофейка с плюшкой. Жду короче!

Эпилог второй. Про материнство

Из какой бы вещи ты не вырос… до неё можно и похудеть, если она любимая, верно?

Мы с мамой сидим на диване в гостиной Софьи Марковны и сверлим взглядами проссеко. Я готова уже открыть бутылку и бухнуть, но мама всё ещё не может смириться с тем, где она находится.

— Неля? — истерично завышает ноты, а я сдержанно киваю.

— Нам нужно поговорить, пожалуй, — прошу я, но мама дёргается, будто я подала ей для рукопожатия покрытую слизью руку.

— О ч-чём? о том, как спустя лет ты осознала, что разрушила свою жизнь? А я говорила, что не приду, когда ты попросишь. Я говорила, что так будет! — она “трусит” головой.

Мелко мелко качает ей из стороны в сторону, а глаза сверкают, наливаясь слезами.

— Мам, с моей жизнью всё прекрасно!