Чертов нахал

Когда я расстегнула лифчик и бросила его поверх джинсов Чэнса, у него перехватило дыхание.

Я завернулась в белое махровое полотенце и первой растянулась на столе лицом вниз. Предполагалось, что это место предназначено для расслабления, но меня немного потряхивало от напряжения.

– Можешь повернуться.

– С тобой не повеселишься, – заметил Чэнс и растянулся на соседнем столе.

– А ты что, ожидал, что я буду красоваться перед тобой голышом?

– Ну, почему бы и не помечтать?

Мы оба лежали на животе, повернувшись друг к другу лицом. Его взгляд время от времени скользил по всему моему телу.

– Ты как, в порядке? – прошептал Чэнс.

Что-то в тоне, которым был задан этот вопрос, тронуло самые потаенные струны моего сердца. Я мысленно перерезала их воображаемыми ножницами. Я намеревалась твердо держать данное себе слово и контролировать чувства, чего бы мне это ни стоило.

– Да. Я в полном порядке. Это была замечательная идея. Спасибо.

– Я рад, что тебе нравится.

В ожидании прошло минут десять. Я уже начала думать, что про нас забыли, когда дверь осторожно открылась. Миниатюрная женщина азиатской наружности по имени Анна вошла и встала со стороны Чэнса. Слева от меня стоял большой мускулистый мужчина, внешне напоминавший актера Джо Манганьелло.

Глаза Чэнса потемнели, он повернулся к женщине.

– Ею займется он?

– Наконец хоть кто-то займется мной, – пробурчала я себе под нос.

– Да. Мы считаем, что такой подход дает наилучший результат. Мужчины чувствуют себя более комфортно с жещинами-массажистками, а наши клиентки отдают предпочтение Джеймсу. Это вас не устраивает?

Чэнс просто посмотрел на меня, разинув рот, когда я ответила:

– Совершенно никаких проблем. – Я посмотрела прямо в глаза Чэнсу. – Мужчина меня как раз устраивает.

– Пожалуйста, снимите полотенце и отложите его в сторону. Можете пока оставаться на животе. – Голос у Джеймса оказался низкий, бархатный и очень чувственный.

Даже не верится, что все так здорово сложилось. План Нахала пошел по совершенно другому сценарию с непредсказуемым результатом.

Глаза Чэнса были прикованы к каждому моему движению, когда я вытягивала из-под себя полотенце. Затем его взгляд остановился на моей оголенной груди, прижатой к столу.

Анна налила подогретое масло по всему позвоночнику Чэнса. Предполагалось, что он должен закрыть глаза и расслабиться. Вместо этого он глазел на Джеймса, когда тот поливал таким же маслом мое тело. Я видела, как спина Чэнса то поднималась, то опускалась в такт участившемуся дыханию.

Джеймс начал втирать масло мне в кожу. В какой-то момент руки Джеймса спустились к нижней части спины и принялись разминать верхнюю часть моей задницы. Взгляд Чэнса стал напоминать взгляд маньяка-убийцы. Он не на шутку взбесился, и я не могла подавить чувство огромного удовлетворения по этому поводу.

В то же время, наблюдая, как массажистка таким же манером прикасается к Чэнсу, я тоже испытывала уколы ревности, но была слишком поглощена тем, как он следил за мной, и мне было недосуг анализировать, ревновала я или возбуждалась. Возможно, и то, и другое.

Некоторое время спустя, наблюдая, как Чэнс следует взглядом за каждым движением рук Джеймса, я не удержалась и спросила:

– Эй, ты в порядке?

– Нет, – прохрипел в ответ Чэнс.

Он и в самом деле сходил с ума от ревности, а мне было трудно его понять. Если бы он только знал, что все это время я воображала, будто это он прикасается ко мне. Мне хотелось этого больше всего на свете.

– Сколько времени это займет? – обратился Чэнс к массажистке.

– Постарайтесь расслабиться, сэр. Вы очень напряжены.

Спустя сорок минут массаж закончился. За все время Чэнс так и не выпустил из поля зрения руки Джеймса. Я это точно знала по одной-единственной причине – я сама непрерывно следила за тем, как Чэнс наблюдал за мной.

Обстановка значительно разрядилась, когда Анна и Джеймс вышли и оставили нас одних, чтобы мы могли одеться.

– Как самочувствие? – спросила я у Чэнса, стоящего спиной ко мне.

– Хуже, чем когда я вошел сюда.

– Что так?

– Потому что я заплатил целых триста пятьдесят долларов только за то, чтобы посмотреть, как какой-то мужик в течение часа лапает тебя.

– Значит, когда другая женщина прикасается к тебе – это нормально, а когда ко мне прикасается мужчина – это тебя бесит?

Неожиданно он резко повернулся ко мне, и поскольку я так и не успела одеться, то была вынуждена прикрыть грудь майкой.

– Меня бесит, когда к тебе прикасается какой-то посторонний мужик, а мне это запрещено, – в сердцах рявкнул Чэнс и тут же отвернулся, чтобы я могла закончить одеваться. Молчание длилось недолго. В конце концов он сказал: – Извини, Обри. Я вел себя как полный козел.

Как же мне нравится его ревность!

– Тебе повезло, у меня богатый опыт общения со всякими козлами и нахальными негодяями, так что мне не привыкать, – произнесла я, просовывая руки в прорези майки.

– Значит, у нас ничья, но мне бы хотелось передать пас тебе и предложить все же воспользоваться правом выбрать, чем будем заниматься вторую половину дня.