Чёртов палец

Но Навроцкий был непреклонен и удивлялся себе не менее управляющего. Всё в этом деле почему-то казалось ему предельно ясным, хотя он и не знал истинных причин столь значительного падения курса акций. Интуиция подсказывала ему, что это всего лишь временное явление, вызванное ложными или даже специально распространяемыми кем-то слухами.

— Вы хотите, чтобы я потерял тридцать процентов? Пока акции не проданы, нет и убытка, — сказал он решительно и вышел из кабинета.

Глава четвёртая

1

Короткое северное лето было на исходе, и Петербург начинал понемногу возвращаться с дач. Это было заметно по экипажам и подводам с домашним скарбом и прислугой, которые изредка попадались Навроцкому на пути в загородную резиденцию графини. Ехать было недалеко, новая дача Леокадии Юльевны находилась в ближайшем пригороде Петербурга по финляндской дороге, вблизи Удельной, и Навроцкий поехал туда на автомобиле.

Прежде чем попасть к дому графини, ему пришлось въехать в каменные ворота и проехать по липовой аллее через обширный, но слегка запущенный парк По обеим сторонам аллеи тянулись два небольших пруда, берега которых живописно заросли огромными лопухами. Эта довольно приятная и романтическая обстановка подсказывала гостю, что в конце аллеи он увидит старинный ирландский замок с мостом, перекинутым через ров. Но, к удивлению Навроцкого, дом оказался большим деревянным сооружением, построенным графиней в стиле модерн. Дача была столь велика, что могла бы сойти за дворец, если бы не её легкомысленная деревянная сущность и чересчур смелая архитектура. Обилие эркеров, башенок и застеклённых террас делало её похожей на огромную причудливых форм оранжерею. Графиня и летом хотела жить на широкую ногу, не отказывая себе в разного рода удовольствиях: балах, концертах, любительских спектаклях и простых, непритязательных вечеринках безо всяких условностей. Специальному человеку из прислуги было поручено заботиться о сношениях с типографией и печатании необходимых пригласительных билетов. Всё это требовало немалых средств, но они у Леокадии Юльевны, разумеется, имелись. Лишь накануне днём в доме была закончена проводка электричества, и теперь дачу щедро освещал электрический свет. Из приоткрытых окон доносилась музыка, и на площадке перед домом уже стояло множество экипажей и автомобилей. Окружавшая дом атмосфера праздника подготавливала прибывающих гостей к приятному вечеру, и, поднимаясь по широкой лестнице в парадную залу, они были охвачены его предвкушением. И хотя думы Навроцкого в последние дни были омрачены его неудачами на бирже, ощущение лёгкости и беззаботной приподнятости не могло не появиться и у него. Он соскочил со ступеньки автомобиля и бодрым, упругим шагом, почти бегом, поднялся по лестнице.

2

Внутри дача слегка пахла благородными породами дерева, обставлена она была с большим вкусом и даже художественно, хотя ничего лишнего в доме не было. Чувствовалось, что Леокадия Юльевна воспользовалась услугами настоящего эстета. По общему оживлению и возбуждению среди гостей Навроцкий понял, что на первый ужин он уже опоздал. Через открытую дверь большой светлой залы он услышал звуки рояля и знакомый голос и поспешил войти. Анна Фёдоровна Ветлугина стояла рядом с инструментом, сложив у груди ладони, и под аккомпанемент фатоватого вида молодого человека в военной форме пела красивым, мягким меццо-сопрано:

Если пуля тебя не достала,
Если лошадь твоя цела,
Если женщина обняла
И любить тебя не устала,

Значит, всё не так уж и скверно,

Рано в петлю, голубчик, лезть.
Позабудь про пулю и месть:
Сохранит господь от неверных.

Навроцкому казалось, что исполняемый ею романс наполнил атмосферу в зале, окружавший дом эфир и всю вселенную каким-то чувственным трепетом. Анна Федоровна пела с таким выражением, будто это был и не романс вовсе, а обращение к живому и даже находившемуся среди гостей человеку. В устремлённых на неё горящих глазах мужчин Навроцкий прочёл готовность отдать многое за обладание этой женщиной. Дамы с любопытством лорнировали княжну. Голос Анны Федоровны слегка дрожал:

Пистолеты — подальше в угол!
Помолись и задуй свечу.
Я всю ночь с тобой помолчу.
Нас, мой милый, не взять испугом.

На заре по звенящему снегу,

Под отчаянный храп коренной
Я с тобой от судьбы дрянной,
От беды, горемыка, уеду!