Чёртов палец

Навроцкий попытался отвлечься от этих мыслей и сосредоточиться. Что, собственно, тревожило его в эту минуту? Что нужно было сделать, чтобы в душе воцарился покой? Сейчас он был влюблён, и это весёлое волнующее чувство легко и беспечно, точно ненужный хлам, стряхнуло в мусорную корзину многое из того, что отягощало его сердце. Но всё же что-то сверлило душу, и с этим непонятным, неразгаданным врагом, затаившимся где-то в тёмных глубинах сознания, не могла справиться даже влюблённость. Он попытался разложить по полочкам причины этого непонятного беспокойства и справиться с ними по очереди, методично и последовательно, но не мог дать этим причинам ясного определения. Он лишь догадывался, что делает что-то не так, неправильно, что рядом с ним что-то не ладится, не сходится, и, будучи не в силах справиться с этим ощущением, решил вытеснить его другими мыслями и другими впечатлениями. Обычно в такие минуты рассеянности и неопределённой грусти ему помогала музыка. Он сел за рояль, ударил по клавишам и, начав с одной из пьес Малера, кончил собственной импровизацией, длинной и страстной. И она целиком поглотила его, утомила, вымела прочь теснившую душу рефлексию.

В окно эркера с нарастающей силой ударили порывы ветра. Навроцкий подумал, что дует, должно быть, с запада и что при таком ветре, если ненастье будет продолжаться долго, уровень воды в Неве может подняться до опасного. Он встал из-за рояля, постучал пальцем по стеклу барометра, стрелка которого сразу упала ещё ниже, и подошёл к письменному столу, где в сработанном Овчинниковым серебряном ларце, со специальной увлажнительной баночкой, лежали гаванские сигарки. Вставив в настольную гильотину одну из них и нажав на рычаг, он отрубил её кончик, вытянул из серебряной спичечницы особую длинную спичку и, раскуривая сигарку, вступил в эркер. Ряды фонарей за окном бросали густой жёлтый свет в охваченную дрожью тьму опустевшей улицы. Гул непогоды проникал в квартиру. А в глубине кабинета, в облицованном белыми изразцами камине, ещё долго мерцал слабеющий, точно утомившийся гуляка и пьяница, огонь и догорали остатки его оголтелого пиршества — головешки берёзовых дров…

Глава шестая

1

Прибыв в ближайшую среду на журфикс к Ветлугиным, Навроцкий застал там немало гостей, но литераторов среди них почти не было. По-видимому, вечера у княгини ещё не превратились в Мекку для поэтически настроенной петербургской публики, тем более что аристократок и купчих, желавших, подобно Софье Григорьевне, придать своим гостиным литературный блеск, в Петербурге обитало ещё больше, чем пишущей братии. Княгиня никогда не была страстной поклонницей литературных талантов, но как жена чиновника высокого ранга посчитала своей обязанностью отдать дань столичной моде. Поскольку же, кроме увлечения поэзией, Петербург проникся большим уважением к карточной игре и спиритизму, практический ум княгини подсказал ей оригинальное решение она нашла вполне уместным все эти веяния объединить в своём великолепном доме В одной из сообщающихся с гостиной комнат были установлены обтянутые сукном столы для игры в карты, в другой — большой овальный стол для спиритических сеансов. Комнату для общения с духами Софья Григорьевна декорировала подходящим образом: стены были обклеены специально для этой цели изготовленными чёрными обоями с золотыми звёздами и планетами, а стол инкрустирован таинственными знаками, похожими на китайское письмо. Что означали эти знаки, никто из посетителей комнаты не знал, да и сама княгиня затруднилась бы растолковать, так как известный в Петербурге художник и краснодеревщик Ковригин, которому был заказан стол, редко бывал трезвым и добиться от него вразумительного ответа не было никакой возможности. Однако Софья Григорьевна очень скоро убедилась в том, что в магической силе этих знаков её гости не сомневаются и без разъяснений. Теша себя надеждой, что господин Ковригин рано или поздно удовлетворит её любопытство, княгиня полагала, что посетители этой особой комнаты лучше неё осведомлены в вопросах оккультизма. Простое соображение о том, что их «осведомлённость» может объясняться обыкновенным опасением прослыть невеждами в глазах других спиритов, ей почему-то не приходило в голову. Словом, художник Ковригин справился со своей задачей превосходно.