Чертов папочка

— Бабушка погостит у нас две недели. У меня намечается напряженка на работе. Я не смогу забрать тебя со школы, да и на готовку времени не останется.

— Ты снова будешь ловить преступника?

— Да. Доедай все, что на тарелке. Не ковыряйся в еде.

— Тут много…

— Ничего не хочу знать. Ты собираешься стать каратисткой или дохлой рыбой?

Она нахмурилась, опустила голову и нехотя начала уплетать жареные яйца с помидорами. Честно говоря, я и сам устал от быстрой еды, однако печь пироги в духовке и варить борщи — совсем не для меня. За что и расплачивался приличной суммой за ресторанную еду.

— Я все. — Козочка отодвинула от себя пустую тарелку.

— А чай?

— Не хочу.

— Тогда иди собирайся.

Я тоже доел, убрал со стола и закинул тарелки в посудомойку — вечером с ними разберусь. Знал, что так делать нельзя, но хозяюшка из меня никудышная. Не воняет, и слава Богу.

— Пап, расчеши, а.

Дочь протянула мне расческу и повернулась спиной. Посмотрев на спутанную копну волос, я вздохнул. Ловить преступника, как выразилась Катюша, намного легче, чем управляться с одной девчонкой.

— Косички? — спросил у нее с надеждой на отрицательный ответ.

— А можно просто хвостик? Я его через плечо перекину, как мама делала.

— Можно, — улыбнулся и принялся расчесывать. А о том, как раньше делала ее мама, постарался тут же забыть.

Спустя час мы заехали ко мне на работу. Надо было забрать некоторые бумаги по Дюдюку. Когда дело о смерти моего сенсея передали Хрустеву, я сразу понял, что до правды мы так и не докопаемся. Пришлось расследовать самому в обход законодательству.

Козочка, как всегда, осталась у дежурного Насюты — он учил ее всяким фокусам. Я ко всему этому относился скептически, а ребенку нравилось. Даже сейчас она звонко смеялась и умоляла показать, где спрятана монетка.

— Катюш, поехали.

Насюта вскочил и отдал честь, а искомая монета упала на пол.

— Я так и знала, что в рукаве! — цокнула языком моя егоза и спрыгнула с кресла. — Пап, мы в школу?

— Да. Поспеши.

Она подбежала ко мне и схватила за руку.

— А что это за папка?

— По работе.

— Ты такой сегодня серьезный. Опять убийство?

Кажется, я был самым плохим отцом на свете. Девочкам ее возраста следовало играть в куклы, учиться готовить и постигать науку полегче. Однако Катя с шести лет занималась со мной карате, листала уголовный кодекс, шаталась по коридорам Следственного Департамента и валила всех пацанов своего возраста на лопатки. Единственное, в чем проявлялась ее женская натура — это хвостики и целая полка разноцветных резинок с заколками. Хоть где-то я не оплошал. И то, благодаря маме.

Вскоре мы подъехали к месту, которое я считал вторым домом. Сенсей любил называть школу на японский манер — додзё, и часто шутил, что русские пацаны на татами как слоны в пруду — слишком неповоротливые.

— О, пап, смотри! Сколько мальчиков оттуда выходит. Даже девочка есть. Я буду не одна!

— Степаныч говорил, что вас четверо, но набор в группу еще открыт. — Я заглушил мотор и обратил внимание на знакомое лицо.

— Надеюсь, хоть с ними мне удастся подружиться, а то мальчики бывают очень вредными. Им только дай за косички дергать… Па-па!

— А? — Кажется, я засмотрелся.

— Ты меня вообще слушаешь? — возмутилась она. — Ой, все!

Козочка махнула рукой и выскочила из машины. Я последовал ее примеру, не забыв прихватить с собой документы. Нас с нынешним директором школы карате ожидала долгая беседа.

Мы постучали в дверь кабинета Степаныча. Он, ссутулившись, сидел за столом и листал бумаги. Стоило нам войти, как старый вояка широко улыбнулся.

— О-хо-хо! Кто к нам пожаловал?!

— Дядя Сережа, привет!

Моя егоза побежала к раскрытым объятиям, отчего забитый барахлом рюкзак на ее спине зашатался из стороны в сторону.

— Ну, что, маленькая, теперь будем часто видеться? — спросил ее Степаныч, а сам пожал мне руку.

— Да! Три раза в неделю. Папа обещал! — Снова хитрый взгляд исподлобья.

— Не обещал, а предположил. С расписанием надо ознакомиться.

— Вот всегда ты так! Я между прочим уже настроилась.

Степаныч, смеясь, потрепал ей хвостик и сказал, что мест полно, так что моя Козочка может смело приходить хоть каждый день.

— Я ее к Лисе запишу, на индивидуальные занятия. Не знаю, как девке удается, но она может сладить с любым, даже самым непоседливым ребенком.

— Чую, забалуете вы ее, — усмехнулся и положил на стол папку.

— Ничего страшного. Катюша будет нас слушаться. Я прав, маленькая? — Козочка кивнула и, смутившись, прижалась ко мне. А Степаныч тем временем достал журнал и какие-то бланки. — Ты же ничего против Лисы не имеешь?

— Нет.

Честно говоря, я даже был рад такому раскладу. Катюше катастрофически не хватало женского внимания. В школе таких непосед, как она, у учителей имелось по двадцать детей в каждом классе, а мама приезжала к нам два раза в год.