Чертов папочка

— Мы нашли, чем можно его шантажировать, — вклинился в разговор Олег. — Так что и девочку вызвалим, и тебя спасем.

— Чем же?

Блохин криво усмехнулся, но вместо него ответил Лев.

— Друг Жени покопался в архивах по поводу пропажи твоей сестры, а также предоставил бумаги по делу Дюдюка. Это вообще не та информация, которая должна покидать Управление, но иначе распутать клубок не получится.

— А что там с учителем? Как доказать нападение на нас, если ни камер наблюдения, ни свидетелей нет?

— Свидетель есть, — сказал Олег. — Ивашин. Этот козел у меня еще попляшет. Я из-за него мог бы сейчас на зоне яйца морозить. Урод хренов…

— Блоха! — одернул его Лев. — Следи за языком.

— Да ты и сам не шибко за ним следишь. Ева, извини.

— Все в порядке, — улыбнулась в ответ, но вряд ли получилось сделать это искренне. — Так что там с Ивашиным?

Олег не стал ходить вокруг да около и выложил мне все карты. Конечно, Лев противился, часто прожигал его взглядом, но позиция нового знакомого о том, что я должна знать все, радовала. Пусть я снова оказывалась в опасности, но это лучше, чем действовать вслепую. Да и наживкой быть не хотелось. Спасибо знатокам стратегии! Теперь придется месяц, а то и два, ходить с забинтованной рукой и держать ее в одном положении, потому как любые движения доставляли дискомфорт и острую боль.

Ближе к обеду приехал Дмитрий. Выглядел мужчина ужасно уставшим и сонным. Он удивил меня своим извинением и обещал искупить вину за доставленные неудобства. Даже предложил по окончанию разборок устроить мне отдых в санатории, от которого я тотчас отказалась. Справлюсь, как-нибудь сама.

— Судя по всему, Танат решил убрать лишнего свидетеля, и вашей вины в этом нет, — сказала ему в надежде приободрить и избавить себя от неловкости.

— Если все обстояло бы так, как ты говоришь, я не просил бы прощения.

В его глазах мелькнуло сожаление. Да и за обеденным столом мужчина задумчиво жевал мясо, слушая план Егора вполуха. А когда другие разбрелись по делам, то вызвал меня в свой кабинет для разговора, где и рассказал про Лилю кое-что еще. Оставшееся время до вечера я провела в обществе кота в своей комнате. Слез не было, но бесконечная печаль обволокла мое сердце и каждый раз, как я возвращалась в прошлое, острые иглы пронзали сердце. Куда подевалась моя выдержка? На каком этапе я растеряла боевой дух? Да и рассказ о жизни Лилии пугал.

Охнув в очередной раз от боли, я ласково погладила шерсть Маси и опустила его на пол. Недовольное “Мау” вызвало улыбку.

— Да будет тебе, — со смехом ответила ему и вышла из комнаты. Мне следовало принять успокоительное. Из-за последних событий впору сойти с ума от переживаний.

Спустившись на первый этаж, я услышала голос Льва, доносившийся из кухни. Он матерился и кого-то отчитывал. Затем последовали копошения, и посуда с громким звоном упала и разбилась об пол.

Я ускорила шаг и заглянула в помещение, где застала двух мужчин, готовых в любой момент броситься друг на друга.

— Еще одно слово, и ты труп, — с угрозой произнес Женя и засучил рукав.

— Да ладно тебе. Можно подумать на ней свет клином сошелся.

— Нарываешься? — Мой грозный лейтенант стиснул зубы.

— Эй! — окликнула их. — Вы что делаете?

Они оба обернулись и растерялись.

— Давно тут стоишь? — спросил Лев.

— Нет. — Я прищурилась и со злостью сказала — Но и того, что услышала, достаточно.

— Ева. — Он побледнел. — Ты не так меня поняла.

— Да ладно? — Мне стало интересно.

— Я все это сказал из-за ревности. На самом деле ты мне нравишься, поэтому…

— Хватит! — Женя перебил его и, помолчав пару секунд, обратился ко мне. — Малыш, с тобой все в порядке?..

То, с какой нежностью он произнес слово "малыш", какая боль отразилась в его глазах, и как напряглись плечи и руки, говорили о бесконечном сожалении. Подобно Дмитрию, Женя винил себя в том, что не смог помочь. Опоздал. Но не это вынудило меня наплевать на признание Льва и подойти к самому дорогому мне мужчине. Я почувствовала, как все мое нутро, каждая частичка тела и души тянутся к нему. Это ли не любовь? Когда хочется прижаться и вдохнуть аромат, провести ладонью по шершавой щеке и рассказать, насколько одиноко было без него. Одна только мысль о возможной потере Жени побудило меня расплакаться, наплевав на присутствие чужака.

— Ева… — на выдохе произнес Волков и с предельной нежностью поцеловал. В то же мгновение мое тело обрело невесомость. Тяжесть, лежавшая в груди неподъемным грузом, испарилась, уступив место тихой радости. А под ложечкой поселилось то ли волнение, то ли предвкушение…

Лев выругался и покинул кухню.

— Я скучал.

Женя оторвался от моих губ, но тут же оставил невесомый поцелуй на лбу.

— Я тоже.

— Прости за… — Я не дала ему досказать, прикрыв рот ладонью.

— Не надо. Все хорошо. Ты голоден? — Он покачал головой. — Тогда давай в душ.

В столь дорогих и любимых глазах заплясали смешинки.

— Что? — Я смутилась.

Женя убрал мою рукуй.

— Ничего. Душ так душ.