Чертов папочка

В такие ситуации, когда знаешь, что тебя пришли убить, совершенно не заботишься о морали. Либо они, либо я. Поэтому проверив готовность пистолета, я подошла совсем к краю стены и аккуратно выглянула.

Удар, противника пришелся по переносице. Оружие выпало из моих руку, и я упала.

— Вот же сука. Думала, ударишь, и я испугаюсь?

Противник навис надо мной, пока я пыталась прийти в себя и сконцентрироваться хоть на чем-то. Резкая боль вынудила застонать. Он схватил меня за волосы и потянул наверх. Черт! Наплевав на ранение, которое несомненно после подобного выпада принесет новые проблемы, я сжала ладонью его пах, а больной рукой помогла себе подняться. Второй мужчина не успел сообразить, что происходит. Его настиг кансэцу*, а следом и уширо*. Первый же получил коленом в челюсть и завалился на бок.

Схватив пистолет, направила в их сторону, а сама отскочила поближе к дверям своей спальни.

Пока протвинику мычали, на второй этаж поднялся еще один. Он так неожиданно появился, что я сама не поняла как открыла огонь. Мужчина плашмя упал на пол.

Еще один выстрел раздался снизу.

— Ева! — голос Дмитрия вызвал небывалое облегчение.

Глаза вмиг заволокло пеленой слез, а боль в руке стала невыносимой до зубного скрежета. К тому же очень ныла кожа головы. В тот момент, когда эта мразь схватила меня за волосы, мне показалось, будто они вырвятся вместе с корнями, оставив после себя кровавое месиво.

Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.

Дмитрий пробежался по лестнице вверх и, увидев меня, сразу пришел на помощь. Из-за спины появилась заплаканная Елена.

— Звони в скорую, — приказал ей Нестеров.

— Но вы же говорили… — испугалась женщина.

— Ребята все уладили. Можно больше не прятаться.

— Женя? — спросила я у него.

— С ним все хорошо! — бодро сообщил мне Дмитрий.

И он соврал.

Уже вечером, когда меня осмотрел врач, а медсестра забинтовала голову и руку, ко мне зашел Лев.

Они провернули операцию без меня. Конечно, я мало чем могла бы быть полезной, но скрывать-то было зачем?

— Он не хотел тебя лишний раз тревожить.

— Ну конечно! Мне теперь только и остается, что улыбаться! — Я имела право злиться, и все же долго не смогла. Важнее всего было самочувствие любимого мужчины. А все остальное второстепенно, даже мои собственные раны. — Где он?

— На другом конце коридора. Сорок восьмая палата. Только сходишь к нему позже.

— Почему позже?

Вместо ответа, Лев кашлянул и позвал кого-то очень знакомым мне именем.

Дверь, которая и так была слегка приоткрыта, толкнули. На пороге появилась девушка, одетая в короткий топ и джинсы. Она неловко поправила белый халат, накинутый на плечи и робко подняла глаза.

— Здравствуй, Ева.

Тугой ком встал поперек горла.

— Я оставлю вас наедине, — сказал Лев и вышел, чтобы не мешать.

Я же, пытаясь совладать с эмоциями, зажмурилась, отчего две слезинки покатились по щекам. Вновь взглянув на Лильку, зажевала язык, а потом наплевала на все и расплакалась, прикрыв лицо ладонью. Женя выполнил обещание. Он ее спас. Спас…

Вскоре она сжала мою кисть.

— Ева, я… скучала.

Наверное, так бывает со всеми, когда разлука с близким человеком затянулась. Ты не знаешь, что сказать, что произнести, как себя вести и какими словами утешить. Они словно не нужны вовсе. Достаточно взгляда, объятий и понимания — теперь все позади, теперь все изменится.

— Я… тоже, — прошептала ей в ответ и прильнула к груди старшей сестры.

Когда время посещений закончилось, а Дмитрий, зашедший на пару минут проведать меня, обещал позаботиться о Лиле, я прошла через пустой коридор к палате, где лежал Женя. Пока что она была общая, но Нестеров уже договорился перенести его в отдельную.

— Девушка, вы к кому? — спросил суховатый мужичок с крючковатым носом и забинтованной ладонью.

— Я к нему, — указала на своего спящего мужчину и, подойдя, присела на край кровати. Так, чтобы случайно не задеть его ногу.

— Что случилось-то? — заинтересовался любопытный незнакомец, но мне было не до разговоров, поэтому посоветовала ему поговорить об этом с Женей, когда тот придет в себя.

Долго мне тут просидеть не дали. Вошедшая медсестра прогнала в свою палату. А на утро я уже пришла в отдельную.

Примерно в десятом часу Женя пришел в себя. Наверное, самое приятное, что может услышать женщина — это ее произнесенное имя устами любимого.

Хотя нет.

— Жень, ну что за маты с утра пораньше?

— А как мне реагировать? — разозлился он, но тут же себя одернул, обратив внимание на мой внешний вид. — Почему у тебя голова забинтована?

— Шла, упала, очнулась — два гипса, — невольно рассмеялась я.

— Не смешно. Малыш…

Я склонилась над ним и поцеловала. Прикоснулась к сухим губам и поняла, насколько он мне дорог. Настолько, что не выдержала и вновь раслпакалась. При нем можно. Женя видел во мне маленькую девочку, которая всего боится, но хочет выглядеть сильной и независимой. Он принимал меня такой, какая я есть…

— Спасибо.

— За что? — удивился он.

— Ты вернул мне сестру и подарил любовь.

— Уууу… — завыл он волком. — Ай! Ты чего щипаешься?

— А нечего корчить рожицы. — Я показала ему язык и отстранилась.