Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

— За мою слабую половину — получи!!! — Всхрапнув, младший офицер смачно плюнул в лицо старшему — на глазах у множества свидетелей.

На секунду подполковник опешил. Марату этого времени с лихвой хватило, чтобы отскочить в сторону на несколько шагов.

— Ах ты гад! — по-крысиному оскалившись, взревел «зампоуч».

На ходу размазывая по липу чужую боевую слюну, он рванулся к обидчику. Сблизившись с ним до метра, Чердаков взмахнул правым кулаком, метя лейтенанту в лицо. Но бывший гимнаст, обладавший высоким уровнем быстроты реакций и отлично развитым чувством равновесия, без суеты отшагнул в сторону на чуть согнутых ногах и отклонил корпус назад.

Кулак начальника вхолостую просвистел в воздухе. Нападавший провалился вперед и, пробежав несколько мелких шажков, не удержав равновесия, растянулся животом на асфальте, вблизи газона. Шитая на заказ фуражка-аэродром с огромным верхом слетела с головы, покатившись, перескочила бордюр… и на редкость точно накрыла свежую порцию собачьего дерьма, наваленную на густую изумрудную траву. Производитель сего удобрения — давно прикормившийся в солдатской столовой чернющий пес Пиночет, дрыхнувший неподалеку, — заинтересованно подошел к головному убору. Лениво нюхнул его, соображая: что это, мол, за новшество возникло на исконно моей территории? — И тут же пометил фуражку тонкой струей.

Перепачканный «зампоуч» с кряхтеньем поднялся на ноги, кинул злой взгляд на свой опозоренный «картуз» и поднимать его с газона не стал. Киндинов меж тем, не теряя времени, удалился от подполковника шагов на шесть-семь.

— Учти: сам я к тебе даже не прикоснулся — свидетелей десятки, — нарочито громко предупредил он. — А за плевок — что ж, как по закону положено, отвечу. Зато ты теперь в стенах этой части на всю оставшуюся жизнь будешь зваться Обхарканным.

И зашагал через плац и дальше по центральной аллее части. Чердаков же не нашел ничего умнее, как в бессильной злобе почти выкрикнуть:

— И все равно жена твоя — б…!

Лейтенант вмиг остановился. Повернулся кругом. С трудом сдерживаясь — оказавшийся в тот момент рядом с ним зам по МТО углядел, как неистово пульсирует на виске Марата вздувшаяся синяя жилка, а острые скулы моментально зарумянились, — отцедил:

— А вот этого не надо бы… Господь, он ведь все видит… И всем воздает… По личным заслугам… Так что придется в будущем… тебе… сильно пожалеть…

Повторно сделал поворот и неторопливо продолжил движение по аллее, обрамленной подстриженными кустами самшита, — прочь от учебного корпуса, в направлении казармы.

— Лейтенант Киндинов! — раздался за его спиной сердитый голос комбата-два. — Сейчас же вернитесь! Кто за вас занятия со взводом вести будет?

— Либо Обхарканный, либо вы сами! — моментально отпарировал Марат, даже не обернувшись. — Промеж собой разберетесь! А меня народное хозяйство ждет! Между прочим, как вы оба того всеми фибрами желали! Адью!

И с той минуты к взводу даже и близко не подходил, вообще отказываясь в роте палец о палец ударить. Хотя на службу прибывал вовремя, тяжко высиживая затем в праздности до конца рабочего дня в канцелярии или бродя по помещениям подразделения, а на все увещевания и приказы коротко твердил: «Хотели уволить? Увольняйте! Вперед!»

Помощником дежурного по части или начальником гарнизонного караула закусившего удила назначать опасались: кто его знает, как он себя поведет, получив на руки боевой пистолет и две обоймы патронов.

Тем временем Чердаков подал на Киндинова иск в военный суд. Подполковнику очень хотелось для заседания организовать хотя бы двух лжесвидетелей, которые подтвердили бы, что лейтенант не только оплевал, но еще и сильно ударил начальника, сбив того с ног.

Поначалу «зампоуч» даже нашел такое понимание в лицах капитана Равчука и прапорщика Погребецкого — коменданта учебного корпуса, также непосредственно подчинявшегося Чердакову. Однако, побывав в кабинете командира части, оба врать в суде наотрез отказались.

— Извините, товарищ подполковник, — пояснил начальнику Равчук, — но с Сергачевым я ссориться не собираюсь. Тем более, инцидент наблюдали человек пятьдесят и со всех сторон. Что действительно видел — о том подтвержу без проблем. А на большее не рассчитывайте!

* * *

Раскладывать по полочкам ход памятного всей части заседания военного суда, подготовленного в рекордно короткий срок, не имеет смысла. Достаточно упомянуть, что на нем в качестве вещдока фигурировала и злополучная телефонная запись. О какой именно женщине в ней шла речь, ни Чердаков, ни Равчук так вразумительно и не ответили…

Как ни старался истец и какие только большезвездные начальники ни выходили телефонно на ведущего «наплевательское дело» судью, приговор лейтенанту по статье 336 Уголовного кодекса РФ «Оскорбление военнослужащего» в итоге гласил: две тысячи пятьсот рублей штрафа. (Не надо забывать, что слово полковника Сергачева в городе тоже кое-чего да стоило.)