Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

— Ты можешь по-русски разъяснить этому недозрелому ученому фрукту, что Чердак от своего не отступит?! Один хрен, доведет он его до расторжения контракта по негативу! Лучше пусть сам по-хорошему увольняется! Говоришь, несправедливо?! А не высовывайся! Напротив, язык в ж…, и на полную длину, засунь! Не ты первый, не ты последний! Да когда я сам лейтенантские погоны носил, и не такое сносил! В смысле, от руководства! Короче, пусть валит в народное хозяйство, пока самостоятельная возможность такая есть!

Комбат перевел дух и продолжил разнос:

— И еще вдолби этому туполобому: я из-за него со вторым лицом части ссориться не собираюсь! Тем паче — при его мощных родственных связях! Живо хребет подслушивателю переломят! Вот же недоумок: за слабую половину — ур-ра и с мобильником наперевес! Экий герой с любимой женой — «пиджачная» пара! Да гнать его из части к такой-то матери!

— Гнать, получается, только за то, что Чердаков его супругу обматерил громогласно? И потом повел себя трусливо, недостойно старшего офицера: изолгался, как поймался, причем вся часть в курсе? Иже не ври же, его же не пригоже! — завелся тут и ротный. — А подло и мелочно мстить, корыстно используя служебное положение? Я сам ни про зимние оконные рамы, ни про особую постовую форму одежды, ни про такие элементы знамени, как подток и знаменные гвозди, тоже не знал! Сильно сомневаюсь, чтобы и вы в курсе этого были! К конспектам опять же придирки были чрезмерные: хотите, с любым другим взводом сравним? Надо же, и политику еще притянуть! Ошибся солдат-тормоз в одной букве, так вторую ошибку проверяющие лично домыслили, и гляди какой поворот: «осквернение атрибута государства»! Про тепловоз и потерянный «журнал — лицо подразделения» вообще вспоминать стыдно! А про недостатки в казарме скажу так: их и после нашего ухода на пенсию с тем же переменным успехом выявлять и устранять еще лет тысячу будут! Аз да увяз, да не выдрахся!

— А не подслушивай! А не записывай! А не жалобись всенародно! А не строчи кляузы на начальство! — проигнорировал Булак все доводы майора. — В армии виноватых… — и приговаривающе рубанул перед собой воздух ладонью: — назначают!!!

Пришлось Пекарину пожелание комбата, разумеется, в более корректной форме, но Киндинову передать. А тот вдруг неожиданно спокойно пообещал над ним крепко подумать и в самое ближайшее время…

Действительно, всего лишь через сутки лейтенант задержался в канцелярии уже после того, как ротный отпустил всех офицеров по домам. Сам он в тот день по графику был «безответственным ответственным» — то есть лицом, контролирующим соблюдение порядка в подразделении от подъема до отбоя, и дежурным мальчиком для битья — в случае выявления каких-то серьезных нарушений за это время.

— Поговорить надо, Виталий Тимофеевич, — без официоза попросил лейтенант.

— Надо — значит надо. Ты, похоже, что-то надумал? — поинтересовался командир роты.

— Вроде да, — кивнул подчиненный.

— Ну и конкретно?

— А можно я это чуть позднее скажу? Просто кое в чем с вами хочу посоветоваться, прежде чем окончательное решение принять.

— Ты гляди, какой совестливый вдруг стал, — не удержался от подковырки майор. — Раньше-то все больше личным умом пробавлялся. А издревле известно: сам в своем деле никто не судья. Ну-к что ж: милости прошу к нашему грошу со своим пятаком.

— У вас на любую ситуацию в ответ «особ статья» припасена.

— Посмотри, какой, однако, сам докомысленный! Ладно, ближе к телу.

— Ага. Короче, мне тут ситуацию рассказали похожую, но не совсем мою. Хочу, чтоб вы сравнили и свое мнение озвучили.

— Давай, излагай.

— В общем, на совещании, типа нашего субботнего, стал командир части одного офицера ругать: в целом оно и было за что. Только увлекся полковник непечатной бранью. Ну, подчиненный терпел-терпел да и психанул: ушел с совещания. Командир в крик: «Стой, назад!» Куда там… А в итоге получилось, что об инциденте начальник гарнизона узнал. Так он словесно-то матерщиннику попенял за унижение чести и достоинства подчиненного, а того самого наказал круто — «за нарушение порядка взаимоотношений между начальником и подчиненным». Еще и заявил, что командир «заботился об единоначалии».

— В теории — неверно, по жизни — всегда будет именно так, — прокомментировал Пекарин. — Дальше-то что?

— Дальше я задумался: что же это за штука такая — единоначалие, ради которой закон попирается запросто? Полез в УВС — статья тридцать… Вот, я выписал. Единоначалие «заключается в наделении командира… всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным и возложении на него персональной ответственности перед государством за все стороны жизни и деятельности воинской части, подразделения и каждого военнослужащего».

— Мог бы и не читать: это я уж лет двадцать, как глубоко уяснил.

— Тогда объясните другое. Никто не подвергает сомнению право командира единолично принимать решения и отдавать приказы — но только соответствующие требованиям законов и уставов. А как быть в тех случаях, когда командир отдает заведомо незаконный приказ?