Чертова дюжина

Мирошка бросился к чемодану, вставил ключ в замок и стал вертеть его в разные стороны. Замок не отмыкался. Он попробовал вытащить ключ, но и это оказалось невозможным.

Время шло, и Мирошка с отчаянием ждал, что сейчас войдет Прохоров и застанет его на месте преступления. Но вот замок щелкнул и открылся.

Мирошка подбежал к двери, прислушался. Из кухни доносились оживленные голоса Прохорова и хозяйки.

Он вернулся к чемодану, открыл крышку и, перебирая белье, блокноты, книги, стал искать небольшую серую папку. Наконец, он нащупал ее в самом низу, вытащил наверх, вынул из нее лист лощеной, хрустящей бумаги, свернул вчетверо, сунул его за пазуху, поспешно уложил вещи в чемодан и замкнул.

Все было сделано, но сердце тревожно колотилось в груди и руки дрожали.

«Что же теперь? – думал Мирошка. – Бежать? Нет, это может вызвать подозрение. Нужно успокоиться и, как было намечено сначала, проводить его до машины… А вдруг он обнаружит сейчас пропажу ключа, что тогда?»

Дверь открылась, и с охапкой свертков вошла старуха хозяйка, за ней – Прохоров.

– Складывай сюда! – указал на стол Вавила Сергеевич.

Хозяйка положила свертки. Прохоров взял один из них и протянул Мирошке:

– Это вот тебе, Мирошка.

– Спасибо…

За окном послышался сигнал машины.

Мирошка заглянул в окно, увидел остановившуюся легковую машину и с радостным облегчением воскликнул:

– За вами!

– Сейчас! Забирай, Мирошка, чемодан.

Он снял с вешалки кожаное пальто и стал надевать его.

Мирошка схватил чемодан и бросился к двери.

– Постой, друг, – остановил его Прохоров, – кое-что можно уложить в чемодан. – Он сунул руку в карман френча. – Где это ключ?

– Да в чемодан не войдет. Вы вон его как набили – даже крышка выгнулась, – умоляюще сказал Мирошка.

– В самом деле. Но где же ключ?

За окном снова послышался сигнал машины.

– Ну, здесь где-нибудь, – махнул рукой Прохоров. Он застегнул пальто, надел фетровую шляпу и, сгребая со стола свертки, сказал: – Пошли!

– Пошли! – с восторгом отозвался Мирошка, как перышко, вскидывая на плечо тяжелый чемодан.

Он внес чемодан в машину и, когда та бесшумно двинулась по мостовой, помахал ей вслед рукой. Обернувшись, он поймал на себе пристальный взгляд хозяйки.

– Ну, теперь куда же ты, парнишка? – спросила она.

– Куда? – Мирошка по старой привычке надвинул на брови облезлую ушанку и, подмигнув одним глазом, сказал: – Знаем, куда… – и, давясь смехом, почти пропел на ухо изумленной хозяйки: – К великому будущему, к прохоровским миллионам…

Он не стал дожидаться ночи, смело пошел знакомыми улицами на окраину города, к пустырю.

Дневник Славы Иванова

На сваленной толстой сосне, возле землянки, лунным вечером сидели партизаны. Была весна. Пахло талой землей и прошлогодними полусгнившими листьями. Ветер несмело, порывами перебирал голые ветви кустарников, шумел густой хвоей сосен.

Ночевала тучка золотая
На груди утеса великана, —

вполголоса пела Лиза Камелькова. Ей тихо вторил дядя Федор. Слышал он эту песню еще в груздевской избе-читальне. Напоминала она счастливые довоенные годы, и поэтому слушал он ее с большим удовольствием.

Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя… —

продолжала Лиза.

Партизаны тихо переговаривались.

Дверь скрипнула, и, освещенный светом луны, в дверях землянки показался Гринько. Он шагнул к сваленной сосне, но остановился в недоумении. Неожиданно перед ним появился подросток. Никто из партизан не заметил, как вынырнул он из леса. Непонятно было, как сумел он обойти заставы.

Песня оборвалась, все головы повернулись к пришельцу.

Он сделал шаг вперед, подошел к Гринько и по-военному вытянулся:

– Товарищ командир, разрешите обратиться?

– В чем дело? – с недоумением спросил Гринько.

– Я послан к вам партизанским отрядом «Чертова дюжина». Вы не узнаете меня, Тарас Викентьевич?! – забывая военную дисциплину и еще шагнув вперед, проговорил мальчик и протянул руки к Гринько.

Партизаны окружили их, с удивлением разглядывая подростка.

– Слава? Иванов Слава? Дружище! – воскликнул Тарас Викентьевич и сгреб его в объятия. Потом, вытирая кулаком глаза, пояснил: – Ученик мой, шестиклассник!

* * *

В эту ночь Гринько не ложился спать. До рассвета на грубо сколоченном столе мигал ночничок. Охватив голову руками и опираясь на локти, читал Тарас Викентьевич дневник Славы Иванова. И в условиях тяжкой жизни Слава остался верен себе – так же, как и в мирное время, в записную книжку заносил все значительные события своей жизни. Но с тех пор, как родилась на свет «Чертова дюжина», почти не было незначительных дней, и записная книжка превратилась в дневник отряда. Свою записную книжку Слава хранил в земле, сырость и время попортили ее так, что большинство страниц невозможно было разобрать.

Раскинув руки, приоткрыв рот, в углу на полушубке сладко, по-детски спал Слава. Во сне он вздрагивал и улыбался.