Чертова Мельница

Он попробовал. Ничего не получилось. Кажется, ясно, почему. Ему давным-давно объяснили: даже когда человек произносит заклинание мысленно, это всегда сопровождается движениями гортани, соответствующими произношению тех или иных слов. Человеческой гортани. Собачья же совершенно не приспособлена для членораздельной речи. Так что — отпадает. Остается только известной степени неуязвимость — но не от вил в бок, не от топора по башке, не от клинка в горло… А пищу и воду придется как-то раздобывать самому, причем с водой, конечно же, гораздо проще…

Только теперь у него появилось время разобраться с правой передней лапой — с самого начала там что-то мешало, вроде бы какой-то посторонний предмет. В сгустившейся уже темноте он пустил в ход все доступные в его положении методы исследования: потыкал носом, языком, зубами…

Ага, вот оно что! На среднем пальце так и осталось массивное золотое кольцо, приличествующее солидному купцу — хотя, конечно, без самоцвета, положенного лишь дворянам. Крепко сидело. Нужно постараться и обязательно стянуть его зубами, чтобы не мешало бегать…

Нет! Пришедшая в голову идея была насквозь авантюрной, а то и откровенно рискованной, но попробовать безусловно стоило. О чем-то похожем он с полгода назад читал: делать было нечего, а под руку попался сборник здешних старинных сказок наподобие «Тысячи и одной ночи». Так вот, там выгорело…

Вскоре у него появилась еще одна потребность, вовсе уж неотложная — и он, сторожко прислушиваясь, выбрался из-под крыльца. На небе было уже полно звезд, стояла тишина, бурьян покачивался под легоньким ветерком. Матерясь про себя, Сварог задрал лапу на угол крыльца — ну, что поделать, теперь придется только так…

Ну что, пойти поискать воду?

Глава XIII БЛАГОНАДЕЖНЫЙ ПОКУПАТЕЛЬ И ЧЕСТНЫЙ ПРОДАВЕЦ, ДОВОЛЬНЫЕ ДРУГ ДРУГОМ

Как ни крути, в происходящем имелась толика пусть печального, но юмора.

Хорошенькой получилась прогулка короля королей, владетеля большей части Харума, камергера Небесной Империи и прочая, и прочая — по немощеным пыльным улочкам захолустного городишки, гораздо ближе по многим параметрам стоявшего к деревне. Со смеху лопнуть можно — не будь все так грустно…

Признаться, Сварог долго набирался смелости, прежде чем утренним временем выйти в город. Ночью было гораздо проще: нашел ручеек неподалеку от дома, напился от пуза и вернулся назад, никем не замеченный. Ночной жизни тут не существовало, разве что несколько раз попадались влюбленные парочки, которых трусящая вдоль заборов и изгородей собака не интересовала вовсе. Одна из парочек очень уж уверенно, очевидно, не в первый раз направилась на зады чертова домика — и Сварог выждал, пока они заберутся внутрь через то самое окно, прежде чем тихонечко забиться под крыльцо.

Однако прошло какое-то время, и он успокоился. Горожане к нему относились, как к пустому месту — да впрочем, сам он именно так и отнесся бы к неспешно бредущему темно-рыжему псу. Находились, правда, любопытные, таращившиеся на него долго: ну да, в этой дыре горожане наверняка знают наперечет не только друг друга, но и собак с кошками, да и прочую живность. С полувзгляда определят нездешнего. Впрочем, и любопытные в конце концов уходили по своим делам.

Сварог быстро усвоил: главное — держаться в сторонке, у самых заборов, не лезть под ноги, чтобы не получить мимоходом пинка — не злобного, а так, ленивого. Ни на кого, боже упаси, не скалиться, вообще демонстративно изображать, что приблудная псина целеустремленно тащится куда-то по своим делам.

Один раз только вынырнувший из переулка босой мальчуган, не раздумывая, такое впечатление, чисто машинально запустил в Сварога комом земли. Разумеется, ком отлетел в сторону. Сорванец так и вылупил глаза — а Сварог побыстрее прошмыгнул мимо. Вполне возможно, паршивец и расскажет дружкам-приятелям о странной собаке, от которой отлетают, словно неведомой силой отброшенные, комья земли, так метко пущенные в бок. Но произойдет это наверняка не скоро, и до взрослых болтовня мальчишек вряд ли дойдет.

Никто пока что не проявлял поползновений изловить гончака редкой породы, за которого господин управитель обещал кучу деньжищ, никто не тыкал пальцем, не орал: «Лопни мои глаза, да это ж та самая псина, за которую награда обещана!» То ли Сувайн и Одо отказались по размышлении от этой идеи, то ли известие о сбежавшем гончаке еще не успело широко распространиться…

Поразмышляв, он понял, почему ему здесь так спокойно.