Чертова Мельница

Предельно странный был индивидуум. Во-первых, первый праздношатающийся, которого Сварог тут увидел за все утро, да вдобавок изрядно пьяный. Во-вторых, одет он был не как градский обыватель, как член Сословия Совы, объединяющего ученых, книжников, книготорговцев и учителей: классический плащ особого фасона с пелериной, круглый берет с серебряным изображением совы. Вот только плащ жутко замызган — удачнее слова и не подберешь — а из двух серебряных блях на воротнике с изображением книги и пера осталась только одна (цепочка, коей положено бляхи соединять, вовсе куда-то испарилась). Берет тоже выглядит так, словно им не далее как полчаса назад старательно чистили сапоги, потемневшая, сто лет не начищавшаяся серебряная сова красуется на нем не прямо, а завалившись чуть ли не на девяносто градусов. Лет сорока, пропитая небритая физиономия с реденькими усишками, подбородок в свежих ссадинах — ага, приложился где-то…

«Круто», — подумал Сварог не без веселости. Конечно, и члены иного Высокого Сословия порой оказываются на самом дне жизни, что Сварог во времена своих прошлых странствий наблюдал неоднократно — но и в этом случае они, как правило, до последнего пытаются держать некоторый фасон, задирая нос перед «простонародьем». Настолько опустившегося представителя Сословия Совы Сварог узрел впервые в жизни…

— Я вижу, ты счастлив, четвероногий! — патетически воскликнул пьяный. — И я счастлив! Я обязательно напишу стихи, где поставлю наше счастье выше дурацкого счастья набитых золотом и живущих правильно (он покривился в брезгливой усмешке) скучнейших двуногих… Жвачные! — возопил он с внезапной яростью. — Животные! Лишь ты да я по-настоящему свободны… вот только, тварь кудлатая, ты не сможешь оценить ни степень своей свободы, ни гениальность моего стиха, который я после встречи с тобой обязательно напишу… Неразумная ты тварь…

Не стоило с ним оставаться далее — пьяные, как известно, подвержены резкой смене настроения. Сейчас благодушен, а через минуту, чего доброго, начнет с доской гоняться — вон там как раз валяется короткая, обломанная доска. Поэтому Сварог, помахивая хвостом, бочком-бочком отодвинулся, а оказавшись достаточно далеко, припустил прочь по улице, не бегом, но рысью… За спиной еще долго раздавалось занудное, патетическое бормотанье — очевидно, поэтическая декламация. Интересно, чем такой субъект может заработать здесь себе на жизнь? Вероятнее всего, как и в огородах — сочиняя разные петиции и ходатайства неграмотному народу…

Сварог пошел медленнее, по-прежнему игнорируемый окружающими — но это и хорошо, это просто великолепно… Стоп!

Он шарахнулся за угол, укрывшись за очередным колодцем — солидным, каменным, с жестяной крашеной крышей — осторожненько выглянул.

Да, подозрительно… По улице проехал верховой — очень медленно, практически шагом, хотя конь под ним был великолепный и мог показать неплохой аллюр. Самый обычный человек средних лет, с усами на военный манер, вот только одет не по-обычному: зеленый кафтан со шнуровкой на груди вместо пуговиц, кожаная каталана, по тулье повязанная шнурком с нанизанными на него неизвестно чьими клыками. На боку — скрамасакс с черной рукоятью, за пояс заткнут пистолет. Встречные с ним раскланиваются — без лишней почтительности, как с ровней, он кивает в ответ всякий раз. И все бы ничего, но глаза у него так и бегают в обе стороны, и тут уж никакой ошибки быть не может: высмотрень… Примерно такого облика молодчики и ворвались вчера в дом…

Логично. Если Сувайн наряду с исполнением своих служебных обязанностей занимается и темными делишками — а так оно и есть, несомненно — ему просто необходима личная бандочка. Каковая вчера себя и проявила во всей красе. Судя по тому, что прохожие его прекрасно знают, а он ведет себя абсолютно непринужденно, банда прекрасно легализована. Городская стража? Нет, те городские стражники, что встречали вчера самолет, были одеты совершенно иначе, из оружия носили лишь дубинки в локоть длиной, да и лошаденки у них гораздо хуже этого каурого красавца… Ага. Сувайн говорил вчера, что он заядлый охотник, из дальнейших его слов можно сделать вывод, что держит свору собак… вполне возможно, под видом егерей при нем эти головорезы и состоят. Управитель городской канцелярии, несомненно, принадлежит к числу местных олигархов, может себе позволить держать псарей с егерями, никто и не удивится…

Дождавшись, когда всадник удалится, Сварог пошел дальше. Он словно бы оказался в новом мире — в мире неимоверно сильных запахов. Абсолютно все окружающее пахло так резко, как ни один человек никогда не унюхает. Нагревшееся на солнце дерево, лошадиный навоз, волна аромата мясного супа от ближайшего дома, ношеная одежда, глина, лужица лошадиной мочи… Даже изгороди, кусты в садах, крашеные ворота имели, оказывается, свой далеко распространявшийся запах. С непривычки такое обилие запахов и их крепость здорово раздражали.