Чертова мельница

Вскоре во дворе появился Оллан с большущей миской какой-то бурды, даже издали неаппетитной на вид — все кухонные остатки налицо. Подмигнув Сварогу, хозяин унес миску в свинарник, принес пустой, поставил рядом с конурой, проговорил тихо:

— Ну, я пошел лавку отпирать, а вы уж тут…

Потом выглянула прехорошенькая дочка — уму непостижимо, как у этакой мегеры… Во двор выходить не стала, с любопытством поглазела на Сварога и исчезла.

За ней появился «малой» — вихрастый и конопатый босоногий мальчишка лет двенадцати. Этот оказался посмелее сестры — подошел к конуре так, что от Сварога его отделяла лишь пара шагов. И долго разглядывал с этаким деловитым лукавством — явно замышлял, стервец, какую-нибудь проказу вроде привязанной к хвосту консервной банки. По хитрой рожице видно — вскоре что-нибудь такое да отчебучит, паршивец, нужно быть настороже…

Хорошо еще, что сорванец был уже в том возрасте, когда простой народ праздности у детей не допускает. Вскоре мальчишка появился уже в башмаках, открыл конюшню, вывел пузатую лошадку мышастой масти, умело ее запряг, распахнул ворота и поехал куда-то со двора.

— Эй, а ворота? — крикнула девушка, появляясь в двери.

Не оборачиваясь, мальчишка важно бросил:

— Сама закроешь. Не мужское это дело — ворота запирать…

И подстегнул лошаденку, пустившуюся рысцой.

— Чтоб тебя! — беззлобно воскликнула девушка. — Мужик нашелся… — покосилась на Сварога. — Эй, рыжий, ты не кусаешься?

Сварог, не двигаясь, старательно замолотил хвостом по земле. Она решилась, пробежала мимо, закрыла ворота и накинула перекладину. Возвращаясь, остановилась довольно близко, хотя вплотную подойти и не решилась. Улыбнулась во всем юном очаровании:

— Эй, рыжий, ты не кусаешься? А то мне по двору сновать, дел поутру куча…

«Куснул бы я тебя, конопушечка, будучи в другом обличье…» — философски подумал Сварог и вновь замолотил хвостом. Впрочем, судя по пятну у нее на шее, эта светлая мысль не ему первому пришла в голову не далее как прошедшей ночью…

Успокоившись, она принялась хлопотать: протащила тяжеленную бадейку с пойлом для свиней, насыпала зерна квохчущим курам, подоила корову, убрала какой-то мусор в углу двора. Девчонка, сразу видно, домовитая и хозяйственная. Сварог от нечего делать наблюдал за ней неотрывно.

Покончив со всем этим, подошла к конуре, присела на корточки и озабоченно уставилась на Сварога:

— Ах ты, рыжий… Мне ж еще теперь и за тобой убирать… Вот как бы тебя научить срать в одном месте?

Сварог замолотил хвостом, обуреваемый отнюдь не собачьими мыслями: ну конечно же, собачий нос великолепно ощущал запах юного здорового тела. Юбчонка подоткнута выше колен, корсаж не зашнурован, рубаха распахнута… Он как-то так невольно облизнулся.

Девушка чуть порозовела:

— Ну тебя! Как-то так уставился… — и машинально запахнула рубаху — а ведь почуяла некие флюиды, егоза…

— Илга! — громко позвал Оллан, появившись в дверях.

— Пап? — отозвалась она, не вставая с корточек.

— Что расселась? Иди быстренько помоги матери колбасы развешивать!

Голос его звучал как-то незнакомо — резкий, неприязненный даже… Едва слышно девушка пробормотала себе под нос:

— Ага, до первой стопочки мы зверем рычим… — и уже громко откликнулась: — Иду, пап!

Вскочила и убежала в дом. Тщательно — что-то очень уж тщательно — прикрыв дверь, Оллан быстрыми шагами направился к Сварогу, покряхтывая, опустился на корточки. Лицо у него было хмурое, озабоченное.