Чертова мельница

Указания были выполнены в считанные секунды: герцога моментально выпрямили, задрали ему руки вверх, проворно накинули через голову блузу, напялили маску, завязали тесемки, подхватив под коленки, рывком закорючили ноги в воздухе, во мгновенье ока надев башмаки.

— А теперь все вон отсюда, — спокойно распорядился Сварог. — Понадобитесь — позову…

Он захлопнул за ними дверь, повернул рубчатую бронзовую головку замка на несколько оборотов, до упора, обернулся к постели. Вот теперь его решимость и уверенность в себе моментально улетучились едва ли не напрочь. Было не то чтобы стыдно и уж совсем не страшно, но как-то неудобно. Весьма даже неуютно. Только сейчас подумал, как происшедшее выглядит со стороны…

Яна, приподнявшись на локте, разглядывала его с непонятным выражением, совершенно спокойная на вид, словно бы и не рассерженная. Приличия ради следовало бы отвернуться — ее наполовину расшнурованный корсет, собственно, ничего уже не скрывал, а юбка скомкана так, что о том самом пресловутом рубеже приличия приходится забыть начисто — но он стоял истуканом, не отводя взгляда, в каком-то дурацком оцепенении.

— Может быть, соизволишь объясниться? — спросила наконец Яна, опять-таки совершенно спокойным тоном, возможно, таившим близкую нешуточную грозу. — Я сейчас даже и не пойму — то ли это сцена из бездарного романа, то ли просто нахальство неслыханное… Всякие казусы случались с членами императорской фамилии, но такое…

Сварог наконец заставил себя разинуть рот. Содрогаясь от растерянности и смущения, произнес:

— Этот скот — первый развратник королевства, великий мастер по растлению юных девиц…

«Сейчас она мне заедет по физиономии, пожалуй, — подумал он тоскливо. — И в чем-то будет совершенно права…»

Однако Яна не шелохнулась, лишь прищурилась, улыбнулась:

— Ах, вот как… Но я-то не такая уж юная, да и с непорочностью рассталась… Быть может, мне как раз и хотелось побывать в руках первого развратника королевства? Ты, собственно, какое право имеешь так поступать? Я совершеннолетняя, если ты запамятовал.

— Я тебя не узнаю, — сказал Сварог. — Такое впечатление, что это вовсе и не ты…

— Да-а?

— Да. Ты никогда раньше так себя не вела, — он сердито уставился на две ленточки, по-прежнему повязанные на запястье.

Решимость понемногу возвращалась. То ли оттого, что в ее голосе по-прежнему не было гнева или злости (скорее уж обычная, всегда ей свойственная легкая насмешка), то ли оттого, что нужные слова все же появились…

Выпрямившись, Сварог четко произнес:

— Насколько я помню, ты меня назвала своим другом? Первый раз ты это говорила довольно давно, да и потом повторяла не раз… Я имел глупости считать, что ты не врала. Имел наглость и в самом деле считать себя твоим другом. Вот как друг я и посмел вмешаться. И убрать из твоей постели этого типа. Кто угодно, только не этот старый потаскун… Он бы тебя запачкал, и я с этого убеждения не сойду. А ты для меня всегда была чем-то удивительно чистым… несмотря на потерю невинности.

— А теперь что же? — тихо спросила Яна без улыбки. — Я в твоих глазах отныне шлепнулась в грязь?

— Ничего подобного, — сказал Сварог. — Ты для меня остаешься… тем, чем была, прежней. Но вот иначе я поступить не мог, извини… Должен был вышвырнуть отсюда этого… — он выпрямился и продолжал почти официальным тоном. — А теперь можете поступать, как вам угодно, ваше императорское величество. Отставка, опала, ссылка и что там еще… Не могу протестовать ни словечком…

Яна вдруг засмеялась — весело, безмятежно, звонко. Проговорила, смеясь:

— Высокие небеса, видел бы ты себя со стороны… Какой ты еще дурачок… Какой ты еще глупый, наивный, романтичный мальчишка…

— Я?! — едва ли не рявкнул Сварог в приливе искреннего возмущения.

— Ага, — безмятежно сказала Яна, улыбаясь так, что сердце у него ухнуло в неведомые бездны. — Ты, кто же еще? Отставка, ссылка, опала… Может, желаешь еще, чтобы тебе голову отрубили? Размечтался…

Гибко соскользнув с постели, мимоходом одернув юбку, она, шлепая босыми ногами по ковру, подошла вплотную, подняла голову и уставилась Сварогу в глаза с той же непонятной улыбкой. Наткнувшись взглядом на расшнурованный корсет, он торопливо отвернул голову, невольно вдыхая ароматы духов и молодого свежего тела. В голове царил совершеннейший сумбур.

— Ты был великолепен, — сказала Яна, улыбаясь. — Ты ринулся на защиту моей чести, как истинный рыцарь древних времен… — ее взгляд был озорным, мечтательным, нисколечко не рассерженным. — Ты наконец-то начал меня ревновать…

— Ничего подобного…

— Да начал… — сказала Яна тихо.

Прижалась, закинула руки на шею и надолго прильнула к его губам. Сварог стоял, чувствуя себя идиотом, уронив руки.

— Яна… — только и хватило ума выговорить, когда губы оказались свободными.

Чуть отстранившись, сцепив пальцы у него на затылке, глядя в глаза, Яна опустила длиннющие ресницы, сказала спокойно:

— Помолчи, ага? Ты такой умный и значительный, когда молчишь… Помоги мне расшнуровать эту штуковину до конца.