Чертова Мельница

– Не шуми, отец, – сказала она, не оборачиваясь. – Подумаешь, чудище болотное… Это ж сейчас просто собака…

Ортог остался стоять, крутя головой, скрипя зубами, не выпуская ножа: ну, кажется, ясно, кто тут глава семьи… Подойдя вплотную, Кайя без всякого страха положила Сварогу ладонь на голову. Сварог не шевелился. Так-так-так… Никакая не колдунья, не ведьма, магией не владеет – просто-напросто кое-какое слабое умение теплится. Так иногда случается с людьми, у кого в роду были сильные знающие: умения не унаследованы, но огонечек остался…

– Вот что я тебе скажу, отец, – обернулась она. – Нет в нем ни зла, ничего бы то ни было черного. Зато несправедливостью так и шибает. Несправедливо с ним поступили, вот что я тебе скажу. Уж такие-то вещи…

Вот чертовка, не без восхищения подумал Сварог. Я же должен быть вообще закрыт от подобного, ничего она не должна почувствовать, ни зла, ни добра, ни случившейся несправедливости.

Видимо, обращение в собаку как-то повлияло на обычную защиту…

К некоторому его удивлению. Ортог, хотя и выглядел нешуточным упрямцем, в дискуссию вступать не стал. Сунул нож обратно в ножны и независимым тоном процедил:

– Тебе, мать виднее… Патек, да что ты стоишь с топором, как дурак? Дрова рубить собрался?

– Ой… – в совершеннейшем восхищении протянула девушка, выходя из-за спины отца. – Обращенный, мам? И несправедливо? Как в романе…

– Во-во… – пробурчал Ортог. – Интересно, что ему от нас надо? – он не смотрел на Сварога. – Только пожрать?

Сварог помотал головой, подошел к ближайшему фургону, положил лапу на опущенную в задке лесенку.

– Лопни мои глаза! – охнул Патек. – Да он, кажись, в попутчики просится!

Сварог закивал.

– Тоже, нашелся попутчик… – пробурчал Ортог. – Самим жрать нечего…

– Отец… – решительным тоном сказала Кайя.

– Ну? Пятнадцать лет как отец…

– Тебе в жизни бывало скверно?

– А то не знаешь…

– Тебе люди помогали? Просто так, по доброте?

– Ну, случалось…

– И сколько раз случалось… – кивнула она. – А мы что, не люди? Человека в животное перекинули, совершенно несправедливо… Это малость похуже, чем все, что с нами случалось…

– Оно так, Ортог… – нейтральным тоном поддержал Патек.

– Ой, пап… – девушка смотрела на Сварога во все глаза. – Ну раз так, то нельзя же… Вон, у него лапы сбиты чуть не в кровь…

Ему бы и в самом деле в фургоне проехать…

– Жалостливые все… – бурчал Ортог, но уже без злобы. – Несправедливо обращенный, как в романе… И вообще, Маритана, это заколдованный принц… или там герцог. Ты его сейчас поцелуешь, он обратно обернется славным витязем, писаным красавцем, да тут же на тебе и женится… И будешь жить-поживать в замке, есть – пить на золоте… Иди, поцелуй, авось…

– Пап, ну что ты зверя из себя строишь…

– Да мне-то… Леший с ним, – сказал Ортог. – Пусть едет, раз уж такое… Только куда этому молодчику надо, хотел бы я знать? – Он уставился на Сварога. – Куда? В Горрот? Нет? В Глан? Ну, мы и сами в Глан… Только имей в виду, сударь милостивый: вот эта похлебка, что сейчас доспеет – последняя. И монета у Кайи тоже последняя. Так что, если завтра нигде не заработаем, жить придется с пустым брюхом, всем, и тебе тоже. Что это ты?

Подойдя к Кайе, Сварог наклонил голову и принялся старательно тереться шеей о ее колено.

– Что такое… – недоумевающе протянула она. – Тряпица… Или платок… Хочешь, чтобы я развязала, да? Отец! Ты посмотри, сколько у него тут денег.

– Угу… – проворчал подошедший Ортог. – Хоть он и жертва несправедливости, как ты, мать, заверяешь, а денежками не обижен…

– Ну что ты носом тычешься? – с материнской интонацией спросила Кайя. – Хочешь, чтобы я взяла? Точно? Ну, вот видишь, отец, человек деньги предлагает… Знаешь, как решим? – сказала она хозяйственно. – Если завтра не удастся ничего заработать, обязательно возьму пару сестерциев, без всякой ложной гордости – денег-то и впрямь нет… А пока носи, – она ловко завязала платок вокруг шеи Сварога. – Мало ли где тебе еще пригодится… Зачем тебе, кстати, в Глан? Там что, могут помочь? Понятно… Ну, давайте ужинать, готово ведь…

…Сварог, привыкший к самым невероятным поворотам судьбы, лежал у давно прогоревшего костерка – с приятным ощущением сытости в брюхе и полным спокойствием на душе. Вечерело, но с Тракта по-прежнему доносился неумолчный шум – стук колес, стук копыт. Погони до сих пор никакой не объявилось – но провести ночь, конечно же, следует не в фургоне, а на вольном воздухе, на всякий случай…

Ортог и Кайя о чем-то тихо переговаривались, сидя возле фургона и разглядывая карту. Патек, ко всему происшедшему относившийся с философским спокойствием, лежал неподалеку на расстеленной холстине, покуривал трубочку и смотрел в небо. Сварог ему мучительно завидовал: курить все эти дни хотелось адски, но тут уж ничего не поделаешь…

Подошла Маритана, присела на корточки, глядя на него с прежним жадным любопытством.

– Жутко мне интересно, за что тебя… так, – сообщила она тихонько. – А вдруг и правда какая-нибудь любовная история?

Сварог замотал головой.