Чертова Мельница

Указания были выполнены в считанные секунды: герцога моментально выпрямили, задрали ему руки вверх, проворно накинули через голову блузу, напялили маску, завязали тесемки, подхватив под коленки, рывком закорючили ноги в воздухе, во мгновенье ока надев башмаки.

– А теперь все вон отсюда, – спокойно распорядился Сварог. – Понадобитесь – позову…

Он захлопнул за ними дверь, повернул рубчатую бронзовую головку замка на несколько оборотов, до упора, обернулся к постели. Вот теперь его решимость и уверенность в себе моментально улетучились едва ли не напрочь. Было не то чтобы стыдно и уж совсем не страшно, но как-то неудобно. Весьма даже неуютно. Только сейчас подумал, как происшедшее выглядит со стороны…

Яна, приподнявшись на локте, разглядывала его с непонятным выражением, совершенно спокойная на вид, словно бы и не рассерженная. Приличия ради следовало бы отвернуться – ее наполовину расшнурованный корсет, собственно, ничего уже не скрывал, а юбка скомкана так, что о том самом пресловутом рубеже приличия приходится забыть начисто – но он стоял истуканом, не отводя взгляда, в каком-то дурацком оцепенении.

– Может быть, соизволишь объясниться? – спросила наконец Яна, опять-таки совершенно спокойным тоном, возможно, таившим близкую нешуточную грозу. – Я сейчас даже и не пойму – то ли это сцена из бездарного романа, то ли просто нахальство неслыханное… Всякие казусы случались с членами императорской фамилии, но такое…

Сварог наконец заставил себя разинуть рот. Содрогаясь от растерянности и смущения, произнес:

– Этот скот – первый развратник королевства, великий мастер по растлению юных девиц…

«Сейчас она мне заедет по физиономии, пожалуй, – подумал он тоскливо. – И в чем-то будет совершенно права…»

Однако Яна не шелохнулась, лишь прищурилась, улыбнулась:

– Ах, вот как… Но я-то не такая уж юная, да и с непорочностью рассталась… Быть может, мне как раз и хотелось побывать в руках первого развратника королевства? Ты, собственно, какое право имеешь так поступать? Я совершеннолетняя, если ты запамятовал.

– Я тебя не узнаю, – сказал Сварог. – Такое впечатление, что это вовсе и не ты…

– Да-а?

– Да. Ты никогда раньше так себя не вела, – он сердито уставился на две ленточки, по-прежнему повязанные на запястье.

Решимость понемногу возвращалась. То ли оттого, что в ее голосе по-прежнему не было гнева или злости (скорее уж обычная, всегда ей свойственная легкая насмешка), то ли оттого, что нужные слова все же появились…

Выпрямившись, Сварог четко произнес:

– Насколько я помню, ты меня назвала своим другом? Первый раз ты это говорила довольно давно, да и потом повторяла не раз… Я имел глупости считать, что ты не врала. Имел наглость и в самом деле считать себя твоим другом. Вот как друг я и посмел вмешаться. И убрать из твоей постели этого типа. Кто угодно, только не этот старый потаскун… Он бы тебя запачкал, и я с этого убеждения не сойду. А ты для меня всегда была чем-то удивительно чистым… несмотря на потерю невинности.

– А теперь что же? – тихо спросила Яна без улыбки. – Я в твоих глазах отныне шлепнулась в грязь?

– Ничего подобного, – сказал Сварог. – Ты для меня остаешься… тем, чем была, прежней. Но вот иначе я поступить не мог, извини… Должен был вышвырнуть отсюда этого… – он выпрямился и продолжал почти официальным тоном. – А теперь можете поступать, как вам угодно, ваше императорское величество. Отставка, опала, ссылка и что там еще… Не могу протестовать ни словечком…

Яна вдруг засмеялась – весело, безмятежно, звонко. Проговорила, смеясь:

– Высокие небеса, видел бы ты себя со стороны… Какой ты еще дурачок… Какой ты еще глупый, наивный, романтичный мальчишка…

– Я?! – едва ли не рявкнул Сварог в приливе искреннего возмущения.

– Ага, – безмятежно сказала Яна, улыбаясь так, что сердце у него ухнуло в неведомые бездны. – Ты, кто же еще? Отставка, ссылка, опала… Может, желаешь еще, чтобы тебе голову отрубили? Размечтался…

Гибко соскользнув с постели, мимоходом одернув юбку, она, шлепая босыми ногами по ковру, подошла вплотную, подняла голову и уставилась Сварогу в глаза с той же непонятной улыбкой. Наткнувшись взглядом на расшнурованный корсет, он торопливо отвернул голову, невольно вдыхая ароматы духов и молодого свежего тела. В голове царил совершеннейший сумбур.

– Ты был великолепен, – сказала Яна, улыбаясь. – Ты ринулся на защиту моей чести, как истинный рыцарь древних времен… – ее взгляд был озорным, мечтательным, нисколечко не рассерженным. – Ты наконец-то начал меня ревновать…

– Ничего подобного…

– Да начал… – сказала Яна тихо.

Прижалась, закинула руки на шею и надолго прильнула к его губам. Сварог стоял, чувствуя себя идиотом, уронив руки.

– Яна… – только и хватило ума выговорить, когда губы оказались свободными.

Чуть отстранившись, сцепив пальцы у него на затылке, глядя в глаза, Яна опустила длиннющие ресницы, сказала спокойно:

– Помолчи, ага? Ты такой умный и значительный, когда молчишь… Помоги мне расшнуровать эту штуковину до конца.