Чертова Мельница

А вскоре появился граф – и стал наведываться часто. Амель, граф Брашеро. Он так никогда и не назвал своей должности, но, судя по тому, как все здесь, включая Ноттина, перед ним на цыпочках ходили, пост занимал немаленький. Ознакомился с трудами Тагарона (причем, по мнению мэтра, держался, как человек понимающий), за проволочки не ругал, говорил, что все понимает и даже подбросил парочку недурственных идей, ускоривших работу.

После первого же приезда графа закипела работа, уже не имевшая отношения к Тагарону. Прибывали целые караваны тяжело груженых повозок, приезжали новые люди, в многочисленных конюшнях, флигелях и прочих постройках поместья было устроено несколько мастерских и лабораторий. Чем занимались там, Тагарон представления не имел: советник Ноттин настрого запретил ему разговаривать с новоприбывшими об их работе (уточнив, что и они получили те же указания касаемо Тагарона). Собственно говоря, то, что это были мастерские и лаборатории, Тагарон вычислил самостоятельно: от одних зданий на всю округу иногда несло мерзкими химическими запахами и из труб валили разноцветные дымы, из других постоянно доносились какие-то механические шумы, а в одном из флигелей однажды случился взрыв с пожаром. Тагарон оказался единственным, чье творение пребывало, так сказать, на вольном воздухе – все остальные трудились за закрытыми дверями.

– Дальше… – протянул Тагарон. – Дальше, собственно, и не было ничего особо интересного. Лодка в конце концов получилась, ее долго испытывали на озере, потом разобрали, перевезли на берег моря, в какой-то уединенный поселок, собрали тщательно, еще две недели испытывали в море, потом погрузили на «Радугу», и она отправилась к Хай Грону.

– Ну, а дальше… Вы все прекрасно знаете, – пожал плечами Тагарон.

Сварога чертовски заинтересовал этот граф, несомненно, руководивший в Горроте разработкой крайне интересных вещичек. Вряд ли в тех мастерских и лабораториях шла работа над чем-то обычным, скорее уж тамошние мастера были под стать Тагарону.

Он постарался выжать из Тагарона все подробности, какие тот мог вспомнить. Человек лет сорока с небольшим, держится уверенно и властно, на выскочку или мелочь ничуть не похож, безукоризненно вежлив в обращении, но ощущается, что в любой миг, не моргнув глазом и не терзаясь угрызениями совести, может приказать повесить всех на воротах. Безусловно, образован и не чужд наукам. Да уж, не мелкая рыбешка… Вот именно, подумал Сварог, около двух лет назад. Именно эта фраза в последнее время частенько звучит в сочетании со всевозможными загадочными событиями, так и не получившими пока объяснения. Около двух лет назад вдруг обнаружилось, что наблюдательная аппаратура бесполезна в Горроте, и никто до сих пор не прояснил, почему. Около двух лет назад со Стахором определенно произошли некие перемены, он разогнал практически всех, кто был к нему прежде близок и окружил себя новыми людьми. Около двух лет назад как начали пропадать бесследно направляемые в Горрот разведчики остальных держав, так и пропадают доныне (да вдобавок можно вспомнить историю с золотым человеком). Около двух лет назад подводную лодку Тагарона вытащили из подземелья и самым беззастенчивым образом принялись испытывать под открытым небом – так могли поступить лишь те, кто прекрасно знал, что наблюдений отныне можно не опасаться, как и агентов противника. Черт бы их всех побрал, что же там все-таки происходит?

– И это все, что вы можете рассказать о графе?

– Да.

Сварог нехорошо усмехнулся:

– А вот теперь вы, любезный мой, врете. И никакой ошибки быть не может, – Сварог подпустил металла в голос. – Ну?

– По-моему, он… лар.

– Почему вы так решили? – резко, не давая передышки спросил Сварог.

– Я однажды чисто случайно оказался свидетелем… Он меня не видел, я был в дверях… Граф стоял возле полки, и оттуда обрушилась стоявшая на самом краешке бронзовая ваза – кажется, он задел полку локтем, а она была шаткая… Я прекрасно видел: ваза летела ему точнехонько на макушку, обычному человеку она должна была проломить череп…

– Ну? И что?

– В самый последний миг она отлетела в сторону, словно отброшенная какой-то неведомой силой, – сказал Тагарон, понизив голос и вжав голову в плечи. – Отлетела, загрохотала по полу, граф, конечно, повернулся в ту сторону, а я побыстрее убрался, пока он меня не заметил… Насколько я знаю, именно так и обстоит с благородными ларами, которых не может поразить ни один летящий предмет, неважно, пущен ли он человеческой рукой, или это произошло от естественных причин…

– Правильно, – медленно произнес Сварог. – Именно так и обстоит…

– И тогда я окончательно перестал что-либо понимать! – визгливо, прямо-таки по-бабьи воскликнул Тагарон. – Еще и лар вдобавок ко всему!.. Я никогда не собирался впутываться во всякие интриги и тайны! Я просто хотел жить хорошо…

– Успокойтесь вы, – сказал Сварог, вставая. – Будете жить. Очень может быть, и с девками…