Чертова немощь

Голос пропал навсегда. Больше не было приятного гласа, что ласкал разум, он оставил меня наедине со своими думами. Но на это времени не было. Подняв нож, сорвал цвет, как и было велено, и направился назад.

Лес словно оживал. Изредка стали пробиваться смелые лучики солнечного света, и из становилось все больше. Кроны деревьев зеленели, трава зеленена. Гордость, что мной убит бич многих веков, перебивал гнев. Нечеловеческий, он осквернял сердце и разум, разливался прочь. Ненависть к старцу перерастала в желание отомстить. Найти, где бы он ни был, и собственными руками, как того зверя, пустить на мясо.

Из леса я вышел на удивление быстро, словно и не уходил вглубь. Солнце уже клонилось к горизонту. Неясно было, сколько времени я потерял в лесу. Но думать было некогда. Я поспешил домой. Оттолкнув жену, я ворвался в комнату, схватил старца знахаря, что смачивал ткань, за плечи, усадил и отдал цвет.

Весеня всё также лежала, бледная, едва слышно постанывая. Я сорвал с ее шеи оберег, и она взвизгнула, заворочалась. Ни сказав ни слова, я пошел прочь.

Не помню, откуда взял молоток, гвоздь, но вот, через секунду стоял у дерева. Прицелив гвоздь, одним ударом вбил его в дерево и еще парой ударов – для верности – закрепил.

Позади уже стояли местные. Кто-то с ужасом, кто-то с непониманием, они разглядывали меня, словно я чужак. Мне было, что и сказать:

– Возрадуйтесь! – закричал, – Нечто, что так все вы страшились, что не давало нам покоя, больше нет. Его встретил я, прикончил, воздал в дар и получил лекарство для девочки! Вот, – я ударил себя по груди, – вот, кто спас ваши грешные души!

И отправился прочь.

Как и говорил глас, Весеня быстро встала на ноги. Бледное тело вновь обрело цвет, а пустые глаза наполнились жизнью. С новыми силами, она ответила мне на рассвете следующего дня:

– Помяни прошлую деву, да не сожалей. Хранитель стар и слаб, а мне в сей миг видно звуки, слышно образы, и желает видеть мир, как явится новая эпоха. Не ищи девы, не найдешь, да не сожалей.

Я успел лишь проводить ее. Она ушла босая, через лес, светлый, теплый и яркий, что когда-то вселял в наши души ужас. Но не сейчас. И больше никогда мы не слышали криков, мрачных смертей в лесу. А я так и не смог еще раз выйти к той поляне с колодцем, руинами, и цветком, что растет, обрамленный кровью.